Среди тех, кто оказывает сегодня психологическую помощь родственникам пассажиров Аэробуса "КогалымАвиа", погибших над Синаем, Лидия ТИМОФЕЕВА - заместитель начальника отдела экстренного реагирования Центра экстренной психологической помощи (ЦЭПП) МЧС России.
Лидия ТИМОФЕЕВА окончила Высшую школу психологии при Институте психологии РАН. Тогда, 6 лет назад, перед ней открывалось множество дорог. В Москве специалист с таким образованием через несколько лет практики мог бы рассчитывать на солидных клиентов и высокий доход. Но…ее ПУТЬ оказался другим.
Лидия стала одной из тех, кто способен в любое время дня и ночи, без жалоб и оговорок сесть в самолет и вылететь в зону чрезвычайной ситуации (ЧС). И там, забыв об отдыхе и порой забывая даже перекусить, хрупкие девушки-психологи помогают справиться с душевной болью не одному, не двум, а сотням человек.
Наш разговор с Лидией Тимофеевой состоялся вскоре после ее возвращения из командировки в Крым. Там, в лагере для беженцев с Украины, психологи МЧС оказывают людям необходимую помощь. В первую очередь – информационную. Во-вторую – экстренную психологическую.
И снова их задача – находить слова утешения, помогать преодолевать страх, тревогу, депрессию. И это совсем не похоже на обычную консультацию психолога. Это ежедневная, многочасовая, почти непрерывная работа…..
- Лидия, Ваша работа - очень непростой, нестандартный выбор для женщины. Что Вас подтолкнуло сделать именно его?
- Знаете, может, это будет звучать несколько пафосно, но у меня действительно так сложилась судьба. Хотя психологическое образование получала сознательно, но не могу сказать, что стремилась работать именно в МЧС. Но вот однажды я случайно встретилась с одной из сокурсниц, и она рассказала, что трудится в этой структуре. И почему-то ее слова вызвали у меня огромный интерес: ведь до этого, если честно, я вообще ничего не знала о психологах МЧС.
Это был 2008 год. И вот тогда я устроилась сюда на работу - в то время это называлось Управление медико-психологического обеспечения. (Теперь – Управление психолого-медицинского обеспечения). Изначально мой путь в МЧС начался в центральном аппарате, но, по прошествии двух лет, я поняла, что мне хочется практической работы.
И вот тут-то и вмешалась судьба в лице Юлии Сергеевны ШОЙГУ, которая на собеседовании разглядела во мне специалиста именно этого направления, то есть, экстренного реагирования. Сегодня я с радостью могу сказать - она не ошиблась. Потому что я, уже зная специфику всех направлений деятельности ЦЭПП МЧС РФ, сейчас понимаю – это моё! Сравнивая себя сейчас и 3-4 года назад, я вижу, что практика дала мне бесценный опыт. Особенно в специализированных дисциплинах.
- Когда Вы перешли в ЦЭПП, не было ли у Вас в первое время состояния «шока»? Ведь работа по профилю экстренного реагирования действительно очень специфична…
- Мне кажется, я просто не успела впасть в шок (смеется). Потому что я только попала в ЦЭПП, и меньше, чем через 2 месяца меня включили в группу, реагирующую на крупную ЧС. Было, конечно, ощущение, что вокруг меня – огромное количество информации, и очень много нового, и конечно, нередко просто не знала, что делать – ведь я этим никогда не занималась.
Но здесь хочу сказать отдельное спасибо всем моим коллегам. Потому что у нас принято новичков, которых вывозят на первую в их жизни ЧС, не бросать, старшие товарищи всегда рядом. Я бы сказала, что в нашем коллективе очень гармонично сочетается доверие и взаимопомощь.
Никто не ходит за тобой «хвостом», но в то же время ты знаешь, что если в какой-то момент растерялась, то буквально можешь протянуть руку к старшему товарищу, и он подскажет, объяснит, как надо сделать. Это выгодно отличает работу в ЦЭПП от других организаций, где «опекун» контролирует каждый шаг новичка.
Здесь такая жесткость, пожалуй, только на собеседовании, когда делается ключевой выбор. А так, в ходе работы, все знают: каждый - квалифицированный специалист, но когда возникают вопросы, мы все можем рассчитывать на помощь друг друга.
Вот этот дух командности – он всегда сильно ощущается на выездах, и это, конечно, помогает адаптироваться. Можно даже сказать, что именно в ходе реагирования на ЧС происходит особое сплочение, очень быстро учишься доверять, и коллеги становятся близкими людьми.
- Итак, первый выезд, т.е. «проверка на прочность», случилась очень быстро. Что это была за ситуация?
- Это было в сентябре 2011 года. Выезд был связан с авиакатастрофой под Ярославлем, в которой погибла хоккейная команда «Локомотив». Сегодня, уже имея опыт многих выездов, я понимаю, что это была особенная поездка. Погибли люди публичные, это привело к широкому резонансу, поэтому нам нужно было работать не только с семьями погибших, их близкими людьми, но и с огромным количеством фанатов.
Их переживания тоже очень серьезны, но это отдельная субкультура, которая требовала и особого внимания. И за пять дней в зоне ЧС я получила огромный багаж нового профессионального опыта. Потому что есть такие нюансы, о которых невозможно прочитать в книгах. Их можно почувствовать только тогда, когда ты с этим работаешь.
- Во время работы Вы позволяете себе по-человечески переживать?
- Ну, психологи тоже люди. Ну а если серьезно, мы, конечно, должны быть искренними, и сопереживать. Но в то же время всегда оставаться в своей профессиональной позиции. Потому что если просто сесть на лавочку рядом с пострадавшим и вместе плакать, то мы ему ничем не поможем.
Это не значит, что никто из нас не переживает. Особенно после того, как работа закончена. Но мы умеем разделять долг и эмоции. Вот и в случае с авиакатастрофой под Ярославлем. Я, в общем, не считаю себя ярым спортивным болельщиком, но я прекрасно понимала, что эта хоккейная команда - достояние России. Да и вообще, это просто были молодые, сильные, красивые ребята, и их действительно было очень жаль.
- А у Вас есть какие-то личные способы для того, чтобы оставаться на ЧС в профессиональной позиции?
- Да, я для себя нашла некие нюансы, которые мне помогают. Например, форма. Для меня этот момент одевания формы и потом переодевания в гражданскую одежду – это своеобразное перевоплощение. В первом случае – в образ «Я – специалист». И для меня это дополнительная защита, способ уйти от личности в профессиональную плоскость.
- ВЫ сказали, что при поступлении на работу был жесткий отбор. В чем это выражалось?
Конечно, в первую очередь оценивались профессиональные знания. Они должны быть на высоком уровне. Но не только они. Речь идет о мотивации, об отношении к работе и жизни, об идеологии, что ли. Это – адекватное желание быть полезным, желание помогать, уметь нести ответственность за свои решения и доводить начатые дела до конца.
И в то же время должен быть важен и собственный рост – личностный, профессиональный – иначе получится перекос. Нужен баланс, и, пожалуй, это - то общее, что есть и во мне, и в моих коллегах. Это нас объединяет, не смотря на то, что мы все такие разные.
- Если бы Вас попросили кратко описать свою работу, что, прежде всего, пришло бы на ум?
- Пожалуй, постоянные внеплановые командировки. Однажды нам с коллегами попался в интернете демотиватор, где изображена пара на фоне пальм и моря, а подпись звучит так: «Счастье – это когда ты в пятницу вечером, выходя из дома, берешь с собой загранпаспорт».
Я с девочками долго смеялась над этой картинкой, потому что мы «почти» так и живем. Буквально берем загранпаспорт, выходя за хлебом. Да, у нас можно выйти на минутку, а вернуться через 3 недели!
У меня так действительно было 2 года назад, когда мы улетели в Индонезию, где разбился самолет Сухой – SuperJet. Там нам пришлось работать с сотрудниками компании, коллеги которых погибли в этой катастрофе.
- С таким, я бы сказала, непредсказуемым графиком работы остается ли время на что-то ещё, кроме МЧС?
- Когда я начала здесь работать, я стала особенно ценить время, которое провожу с семьей. Она у меня не маленькая – две старших сестры, их дети, и вот с ними хочется обычных человеческих радостей. Ещё я люблю быть на даче, где-то на природе, в спокойствии. И это тоже одна из граней моей профессии – я стала ценить обычные, простые вещи.
Например, проснуться в субботу во столько, во сколько хочется, и провести день в полном расслаблении. И я считаю огромным приобретением для себя, что стала ощущать радость от тех моментов жизни, которые раньше казались мне незначительными.
- Лидия, а Вы готовы проработать в МЧС всю жизнь?
- Вы знаете, жизнь штука изменчивая, и трудно сказать, что будет потом. Но если говорить, исходя из ощущения «здесь и сейчас», то я бы ответила - «да». Для меня моя работа и важна, и интересна. Ну и потом, у нас же есть дела и помимо выездов, есть плановая работа.
Есть развитие системы в целом, есть создание нормативных документов, благодаря которым в стране структурируется оказание помощи людям. И это очень важное ощущение причастности к созданию чего-то большого, того, что будет полезным и необходимым в ближайшем будущем.
Я считаю, что такое чувство – одно из ключевых в моей работе, и я рада, что она дает мне это счастье. И пока испытываешь удовлетворение от своего дела, в МЧС хочется работать. Может, и всю жизнь…
Беседовала Екатерина Бобровская
http://www.mchs.gov.ru/dop/face_MCHS/item/3487013/
Лидия ТИМОФЕЕВА окончила Высшую школу психологии при Институте психологии РАН. Тогда, 6 лет назад, перед ней открывалось множество дорог. В Москве специалист с таким образованием через несколько лет практики мог бы рассчитывать на солидных клиентов и высокий доход. Но…ее ПУТЬ оказался другим.
Лидия стала одной из тех, кто способен в любое время дня и ночи, без жалоб и оговорок сесть в самолет и вылететь в зону чрезвычайной ситуации (ЧС). И там, забыв об отдыхе и порой забывая даже перекусить, хрупкие девушки-психологи помогают справиться с душевной болью не одному, не двум, а сотням человек.
Наш разговор с Лидией Тимофеевой состоялся вскоре после ее возвращения из командировки в Крым. Там, в лагере для беженцев с Украины, психологи МЧС оказывают людям необходимую помощь. В первую очередь – информационную. Во-вторую – экстренную психологическую.
И снова их задача – находить слова утешения, помогать преодолевать страх, тревогу, депрессию. И это совсем не похоже на обычную консультацию психолога. Это ежедневная, многочасовая, почти непрерывная работа…..
- Лидия, Ваша работа - очень непростой, нестандартный выбор для женщины. Что Вас подтолкнуло сделать именно его?
- Знаете, может, это будет звучать несколько пафосно, но у меня действительно так сложилась судьба. Хотя психологическое образование получала сознательно, но не могу сказать, что стремилась работать именно в МЧС. Но вот однажды я случайно встретилась с одной из сокурсниц, и она рассказала, что трудится в этой структуре. И почему-то ее слова вызвали у меня огромный интерес: ведь до этого, если честно, я вообще ничего не знала о психологах МЧС.
Это был 2008 год. И вот тогда я устроилась сюда на работу - в то время это называлось Управление медико-психологического обеспечения. (Теперь – Управление психолого-медицинского обеспечения). Изначально мой путь в МЧС начался в центральном аппарате, но, по прошествии двух лет, я поняла, что мне хочется практической работы.
И вот тут-то и вмешалась судьба в лице Юлии Сергеевны ШОЙГУ, которая на собеседовании разглядела во мне специалиста именно этого направления, то есть, экстренного реагирования. Сегодня я с радостью могу сказать - она не ошиблась. Потому что я, уже зная специфику всех направлений деятельности ЦЭПП МЧС РФ, сейчас понимаю – это моё! Сравнивая себя сейчас и 3-4 года назад, я вижу, что практика дала мне бесценный опыт. Особенно в специализированных дисциплинах.
- Когда Вы перешли в ЦЭПП, не было ли у Вас в первое время состояния «шока»? Ведь работа по профилю экстренного реагирования действительно очень специфична…
- Мне кажется, я просто не успела впасть в шок (смеется). Потому что я только попала в ЦЭПП, и меньше, чем через 2 месяца меня включили в группу, реагирующую на крупную ЧС. Было, конечно, ощущение, что вокруг меня – огромное количество информации, и очень много нового, и конечно, нередко просто не знала, что делать – ведь я этим никогда не занималась.
Но здесь хочу сказать отдельное спасибо всем моим коллегам. Потому что у нас принято новичков, которых вывозят на первую в их жизни ЧС, не бросать, старшие товарищи всегда рядом. Я бы сказала, что в нашем коллективе очень гармонично сочетается доверие и взаимопомощь.
Никто не ходит за тобой «хвостом», но в то же время ты знаешь, что если в какой-то момент растерялась, то буквально можешь протянуть руку к старшему товарищу, и он подскажет, объяснит, как надо сделать. Это выгодно отличает работу в ЦЭПП от других организаций, где «опекун» контролирует каждый шаг новичка.
Здесь такая жесткость, пожалуй, только на собеседовании, когда делается ключевой выбор. А так, в ходе работы, все знают: каждый - квалифицированный специалист, но когда возникают вопросы, мы все можем рассчитывать на помощь друг друга.
Вот этот дух командности – он всегда сильно ощущается на выездах, и это, конечно, помогает адаптироваться. Можно даже сказать, что именно в ходе реагирования на ЧС происходит особое сплочение, очень быстро учишься доверять, и коллеги становятся близкими людьми.
- Итак, первый выезд, т.е. «проверка на прочность», случилась очень быстро. Что это была за ситуация?
- Это было в сентябре 2011 года. Выезд был связан с авиакатастрофой под Ярославлем, в которой погибла хоккейная команда «Локомотив». Сегодня, уже имея опыт многих выездов, я понимаю, что это была особенная поездка. Погибли люди публичные, это привело к широкому резонансу, поэтому нам нужно было работать не только с семьями погибших, их близкими людьми, но и с огромным количеством фанатов.
Их переживания тоже очень серьезны, но это отдельная субкультура, которая требовала и особого внимания. И за пять дней в зоне ЧС я получила огромный багаж нового профессионального опыта. Потому что есть такие нюансы, о которых невозможно прочитать в книгах. Их можно почувствовать только тогда, когда ты с этим работаешь.
- Во время работы Вы позволяете себе по-человечески переживать?
- Ну, психологи тоже люди. Ну а если серьезно, мы, конечно, должны быть искренними, и сопереживать. Но в то же время всегда оставаться в своей профессиональной позиции. Потому что если просто сесть на лавочку рядом с пострадавшим и вместе плакать, то мы ему ничем не поможем.
Это не значит, что никто из нас не переживает. Особенно после того, как работа закончена. Но мы умеем разделять долг и эмоции. Вот и в случае с авиакатастрофой под Ярославлем. Я, в общем, не считаю себя ярым спортивным болельщиком, но я прекрасно понимала, что эта хоккейная команда - достояние России. Да и вообще, это просто были молодые, сильные, красивые ребята, и их действительно было очень жаль.
- А у Вас есть какие-то личные способы для того, чтобы оставаться на ЧС в профессиональной позиции?
- Да, я для себя нашла некие нюансы, которые мне помогают. Например, форма. Для меня этот момент одевания формы и потом переодевания в гражданскую одежду – это своеобразное перевоплощение. В первом случае – в образ «Я – специалист». И для меня это дополнительная защита, способ уйти от личности в профессиональную плоскость.
- ВЫ сказали, что при поступлении на работу был жесткий отбор. В чем это выражалось?
Конечно, в первую очередь оценивались профессиональные знания. Они должны быть на высоком уровне. Но не только они. Речь идет о мотивации, об отношении к работе и жизни, об идеологии, что ли. Это – адекватное желание быть полезным, желание помогать, уметь нести ответственность за свои решения и доводить начатые дела до конца.
И в то же время должен быть важен и собственный рост – личностный, профессиональный – иначе получится перекос. Нужен баланс, и, пожалуй, это - то общее, что есть и во мне, и в моих коллегах. Это нас объединяет, не смотря на то, что мы все такие разные.
- Если бы Вас попросили кратко описать свою работу, что, прежде всего, пришло бы на ум?
- Пожалуй, постоянные внеплановые командировки. Однажды нам с коллегами попался в интернете демотиватор, где изображена пара на фоне пальм и моря, а подпись звучит так: «Счастье – это когда ты в пятницу вечером, выходя из дома, берешь с собой загранпаспорт».
Я с девочками долго смеялась над этой картинкой, потому что мы «почти» так и живем. Буквально берем загранпаспорт, выходя за хлебом. Да, у нас можно выйти на минутку, а вернуться через 3 недели!
У меня так действительно было 2 года назад, когда мы улетели в Индонезию, где разбился самолет Сухой – SuperJet. Там нам пришлось работать с сотрудниками компании, коллеги которых погибли в этой катастрофе.
- С таким, я бы сказала, непредсказуемым графиком работы остается ли время на что-то ещё, кроме МЧС?
- Когда я начала здесь работать, я стала особенно ценить время, которое провожу с семьей. Она у меня не маленькая – две старших сестры, их дети, и вот с ними хочется обычных человеческих радостей. Ещё я люблю быть на даче, где-то на природе, в спокойствии. И это тоже одна из граней моей профессии – я стала ценить обычные, простые вещи.
Например, проснуться в субботу во столько, во сколько хочется, и провести день в полном расслаблении. И я считаю огромным приобретением для себя, что стала ощущать радость от тех моментов жизни, которые раньше казались мне незначительными.
- Лидия, а Вы готовы проработать в МЧС всю жизнь?
- Вы знаете, жизнь штука изменчивая, и трудно сказать, что будет потом. Но если говорить, исходя из ощущения «здесь и сейчас», то я бы ответила - «да». Для меня моя работа и важна, и интересна. Ну и потом, у нас же есть дела и помимо выездов, есть плановая работа.
Есть развитие системы в целом, есть создание нормативных документов, благодаря которым в стране структурируется оказание помощи людям. И это очень важное ощущение причастности к созданию чего-то большого, того, что будет полезным и необходимым в ближайшем будущем.
Я считаю, что такое чувство – одно из ключевых в моей работе, и я рада, что она дает мне это счастье. И пока испытываешь удовлетворение от своего дела, в МЧС хочется работать. Может, и всю жизнь…
Беседовала Екатерина Бобровская
http://www.mchs.gov.ru/dop/face_MCHS/item/3487013/
Комментариев нет:
Отправить комментарий