Продолжение. Начало - «Психи» в камуфляже. Крыша поехала.
Капитан Валерий Н. уже больше полугода служит в одной из районных комендатур Грозного. Ему около тридцати. На «большой земле» его ждут любящие жена и дочь. В одном кабинете с капитаном (в комендатуре в Грозном) работает девушка-чеченка 24 лет, влюбленная в Валеру до самозабвения.
Она каждый день (!) пишет ему письма, потому что разговаривать в присутственном месте затруднительно. Молодая чеченка демонстративно каждый раз встречает на улице у комендатуры капитана, возвращающегося из поездок по опасному городу, и не скрывает радости, что он жив. «Ты меня не люби, — пишет она ему в письмах, — но я буду любить тебя всегда, до конца жизни». Она знает, что он женат и имеет дочь.
Капитан, оглушенный войной, принял на себя все полуторавековые грехи России (и реальные, и мифические) перед Чечней и теперь искупает их стоически и самоотреченно.
Он неистово ищет пропавших без вести чеченцев, откликается на каждую просьбу местных жителей в ущерб многим служебным делам, колесит по Грозному и всем представительствам всех силовых ведомств, рассказывает всякому встречному-поперечному федералу о величии чеченского народа, об истории Чечни, Грозного и каждой его улицы, об искуплении грехов и т.п.
На рынке местные жители всегда обступают его с расспросами и кормят бесплатно.
У капитана вечно затуманенные глаза и поджаты губы. Взгляд концентрируется только тогда, когда он говорит о девушке-чеченке, достоинствах ее народа или о судьбе конкретного пропавшего без вести чеченца. Он влюблен в свою соседку по кабинету, таскает в карманах ее письма и готовится к свадьбе.
Его пробовали отправить в отпуск, чтобы привести в порядок голову и сердце. Он пробыл дома двое суток из десяти, затосковал, обозлился и ушел жить в полк. Оставшиеся восемь дней он «доставал» сослуживцев разговорами о Чечне и чеченцах. Жена и дочь — в слезах. Родители капитана и его супруги — в шоке.
Родня девушки-чеченки скрипит зубами и точит кинжалы: «Свадьбы не будет!»
— Будет! — говорит девушка и подговаривает брата представлять жениха на свадьбе (то есть свадьба планируется без присутствия на ней капитана).
Сослуживцы Валеры смотрят на него косо. В общем, ситуация напоминает шекспировскую, когда представители двух враждующих кланов прорвали антагонизм и оценились в любви.
От затянувшегося невроза, сердечной боли и неразрешимых вопросов капитан поехал в Ханкалу к военному психологу. Он исповедовался словно перед смертью, ронял письма, сыпавшиеся из его карманов, как пули из автомата, и туманный взгляд его обращен был внутрь себя.
— А можно иметь две жены? — спрашивал он на полном серьезе у психолога. — Ведь у мусульман можно?
— Но ведь ваша русская жена — не мусульманка, — урезонивал капитана психолог.
У капитана в груди граната с выдернутой чекой. Но еще есть время, и он мотается в Ханкалу (в центр психологической помощи и реабилитации), чтобы выговориться и найти ответ хоть на один свой вопрос. Ответа нет.
Любовь эта — на грани сумасшествия, как и у шекспировских Ромео и Джульетты, видно, добром не кончится. «Или сумасшедший дом, или кто-то погибнет», — говорит психолог.
Можно было бы восхититься этой историей и даже спрогнозировать увольнение капитана из армии, переход в ислам и спеть хвалебную песнь новой «чеченской» семье. Но есть многочисленная родня Валеры, которая в отчаянии льет слезы и цитирует знаменитое: «Ах, война! Что ты, подлая, сделала?» В конце концов при живом отце — дочь сирота.
Ситуация неразрешима, и, как уже было сказано, пахнет кровью или полной «шизой». Психологи не в состоянии помочь. Таких узлов они не распутывают. Они не могут помочь капитану Валере. Он уже безнадежен. Но это не значит, что психологи не нужны в армии, а тем более на войне...
Сергей ТЮТЮННИК, подполковник.
Журнал "Огонёк" №29 от 20.08.2000, стр. 7
Продолжение следует.
Комментариев нет:
Отправить комментарий