Зачем в "красной зоне" ковид-госпиталя работает психолог – и как она справляется.
Продолжение.
В первую волну Юлия Мохова проконсультировала порядка 320 пациентов временного госпиталя.
Работала и во время второй волны.
В мае началась третья.
"Идти ли снова, я долго не думала.
Иначе быть не могло: я нужна здесь сейчас, а не потом, когда, может быть, само рассосется, – объясняет Юлия свое решение.
– У врачей одна волна сменяет другую – должны были, казалось бы, привыкнуть, но таких прозрачных от усталости глаз, как у некоторых коллег после тяжелых смен, больше нигде не встречала.
Во время второй волны я работала параллельно и с пациентами, и с некоторыми сотрудниками.
Запрос не звучал так: "Мне нужен психолог".
Замечала горько плачущего человека в раздевалке: "У меня у самой мама умерла от ковида".
Подходила, спрашивала: "После смены пообщаемся?"
Психолог рассказывает, как врач из другого стационара спорил с ней, отрицая проблему выгорания у себя и коллег: "Прекрасно справляемся, а вы переоцениваете свою значимость".
"Я только ответила: "Вы справляетесь с лечением, но вы уверены, что справляетесь психологически и не приходите в свою квартиру плакать после смерти очередного пациента?"
Я далека от мысли, что после консультации психолога у врачей все будет отлично.
Но если кто-то просто посидит напротив, выслушает, возможно, человек будет реабилитироваться не алкоголем или слезами".
"Озвучивание своей слабости или усталости в нашей системе может привести к вопросу: "Вы не справляетесь? Вас никто не держит", – добавляет Юлия Мохова.
– На телефон доверия после первой волны звонило много переболевших ковидом, но ни одного медработника. Мне кажется, это красноречиво".
Она не отмахивается от подхода коллег к работе "по законам военного времени" и сама сравнивает борьбу с пандемией с военными действиями.
"Другой вопрос, что уставать – это естественно".
"Больно терять. Это вранье, что есть врачи, у которых ничего не дергается внутри.
Они не боги, – говорит Юлия Семеновна.
– И собственная жизнь поменялась.
Слышу от знакомых, как они переживают за близких, работающих в "красных зонах".
Хоть и пафосно звучит, врачи на передовой.
То, что передовая превратилась в рутину, не означает, что она перестала ею быть.
Для меня героизм не в поступках, совершенных один или два раза, а в каждодневном тяжелом и психологически очень затратном, иногда кажущемся беспросветным труде.
И ценности у людей поменялись.
Мы всегда знали, что близкие – это самое ценное.
Теперь осознали насколько".
"Врач априори должен быть в порядке, – описывает ожидания пациентов, руководства и самих медиков начальник временного госпиталя в "Ленэкспо" Руслан Дмитришен.
– Наталья Львовна, старшая медсестра, говорит: "Это пациенты – живые люди, они болеют, а врачи – ржавеют и рассыпаются".
Это актуальная и непростая проблема, которую придется осознать и принять как часть реальности.
Человек может выматываться.
Батарейка садится, напряжение не уходит, когда врач идет домой.
Я, например, сейчас вообще ненавижу выходные.
В будни у меня есть заведующие, я могу дать указания, а в выходной или праздник всем нужно отдохнуть и приходится самому все решать.
Я вроде бы и дома, но это не дом".
***
ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ ПСИХОЛОГ? ЗАЧЕМ?
Кабинет психолога – на временно возведенном втором этаже, у стены "Ленэкспо" рядом с ординаторскими.
Из окна видны стройные ряды коек внизу, разделенные бежевыми перекрытиями.
Сюда Юлия Мохова поднимается для того, чтобы поменять защитные очки на офтальмологические и приступить к заполнению выписок для историй болезни, на которые в своей работе смогут ориентироваться врачи.
"Лечащий врач – номер один для пациента на койке.
Он отвечает юридически и уголовно за жизнь и здоровье пациента.
Я – вспомогательная единица, задача которой – помочь.
Завидую коллегам из Москвы, Израиля.
Им не приходится объяснять, что психологи не лезут в лечебный процесс, а зоны психологической поддержки необходимы".
Юлия Мохова считает, что ей "повезло с руководством":
"Часто должность клинического психолога в медицинских учреждениях незавидна, а низкую культуру понимания важности психологической помощи демонстрируют даже врачи".
"А что здесь будет делать психолог? Зачем он нужен?" – специалисты вынуждены работать, преодолевая скепсис.
Мне, наоборот, сказали: "Вы, безусловно, нужны в "красной зоне".
В Москве это тоже не обсуждается.
14 психологов работает в двух инфекционных больницах – в Коммунарке и в 52-й, подтянулась аспирантура, когда это было необходимо.
Мои московские коллеги – единственные, с кем я могла коррелировать свою деятельность.
В первую волну нас было трое в "красных зонах" Петербурга: в Боткина, "Ленэкспо" и психолог МЧС.
Всё".
Руслан Дмитришен, начальник временного госпиталя, рассказывает: "Немного желающих работать в "красной зоне" – тяжелая работа.
Психологов за деньги – пруд пруди.
Здесь тоже зарплата адекватная, но все равно намного меньше, чем в частном консультировании.
А условия жестче".
Продолжение следует.
Окончание -
Источник - Не уходите, я задохнусь и умру!
Комментариев нет:
Отправить комментарий