Знакомьтесь. Ирина Серякова - психолог 282-го учебного центра РХБЗ, где-то под Ногинском

Армейский репортёр Александр Рошка посещает в российской армии все, что в ней движется. В этот раз он оказался где-то под Ногинском (Московская обл.), где в болотах Мещерского края отыскал настоящего практикующего психолога Ирину Серякову, мечтающую о военной форме и служебном телефоне к 2020 году !!! Что же он там ещё интересное увидел и услышал, посмотрим и почитаем вместе.

***

Вы когда-нибудь бывали на приеме у психолога? Наверняка большинство из вас ответит «нет». До 6 ноября я тоже не был. А тут с группой журналистов оказался в святая святых сержантского состава войск радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) — в 282-м учебном центре. Проще говоря — в учебке. Там и познакомился с психологом войсковой части ***** — Ириной Александровной Серяковой.

Молодая и очень симпатичная женщина любезно согласилась побеседовать со мной. Для беседы мы расположились в комнате досуга одной из учебных рот:

— Как вам здесь работается?
— Сегодня солнечная погода, позитивный настрой, я вижу людей вокруг меня и вижу, что им хорошо. Жизнь прекрасна! На самом деле жизнь практикующего психолога в современной армии не так солнечна, как сегодняшняя погода. Работать тяжело. На одного специалиста приходится 450 военнослужащих. Ясно, что охватить все мы не можем, но стараемся. 

Вот сейчас сделали так, чтобы караульные перед заступлением на посты обязательно посещали психолога. На мой взгляд, это совершенно правильно. Ответственность, готовое к применению боевое оружие, психологическое напряжение — необходимо, чтобы на пост заступали люди психически уравновешенные. 

Еще есть группа динамического наблюдения. Это те ребята, у которых были замечены хоть и не критичные, но все-таки психические отклонения, достигающие пределов нормы. Разумеется, они не больные люди, вполне нормальные, только им иногда надо помогать, как бы, обрести уверенность в себе, обрести психологическую поддержку. 

Не забываем про офицерский состав, который попадает под психологическое сопровождение. Им тоже стараюсь помочь. А дальше — бумажки, бумажная работа. Отчеты, методики, планы. Без них никуда. Все это регулярно проверяется и оценивается.

— Солдаты к вам относятся как к маме, как к сестре или как к доктору?
— Сложно сказать. Когда они меня видят за работой каждый день — на тестированиях, в расположении части или на полигоне, — они понимают, что эта женщина каким-то образом участвует в их жизни. И вот, чем больше уделяешь им времени, тем лучше они к тебе относятся. 

Например, недавно разговаривали с мальчиком, так он определил мою роль — знаток человеческих душ. То есть я тот человек, который в состоянии направить мысли собеседника в правильном направлении, помогает локализовать возникшую проблему и найти свои, индивидуальные, выходы из нее.

— Какая самая частая проблема у ребят, с чем вам приходится «воевать»?
— Это адаптация военнослужащих к условиями службы, к новым людям, к новому месту. Ребята все разные по социальному статусу, по социальным характеристикам, из мегаполисов, из деревень. И когда они собираются в один коллектив, им тяжело друг к другу приспособиться. Также — проблема современности — в свете развития электронных технологий, ребята привыкли больше общаться между собой в виртуальном пространстве, а здесь все живое, люди живые, и им уже приходится трудно.

— Телефоны на руках у солдат-срочников есть?
— Телефоны есть, но выдаются они только на выходные дни. В будние дни телефоны и вообще все гаджеты сдаются командиру роты в обмен на специальную карточку. Мы же должны уравновешивать статус всех солдат. Телефоны-то у всех разные, у кого-то дорогие, у кого-то дешевенькие. И что бы пресечь воровство, лучше сразу организовать порядок и выдавать только по выходным.

— Дайте пару советов мамам призывников. Как подготовить сыновей к армии?
— Конечно, все изначально идет из семьи. Именно в семье совершаются первые шаги по воспитанию будущего человека, прививаются индивидуальные качества. Правильное воспитание помогает быстрее адаптироваться к армии. Чем больше молодой человек вживую общается на гражданке, тем больше он раскрепощается здесь, тем проще ему служить этот год. Ведь большинство из них идут служить и боятся, загодя представляя себе службу негативно. 

В первую очередь боятся неуставных отношений, потом — серьезной физической нагрузки и плохого питания. В течение первого месяца службы эти плохие ожидания развеиваются, и они понимают, что здесь не так уж и плохо и даже, может быть, интересно. 

Например, некоторые ребята увлечены местным КВН, кто-то занимается художественной самодеятельностью, поют, играют, сочиняют. Это их вторая жизнь помимо служебных обязанностей. Так и время проходит быстрее, и будет чего вспомнить потом на гражданке.

— Вот, кстати, как вы думаете, есть ли отличия в работе психолога на гражданке и в армии?
— У меня не было практической работы на гражданке, но я считаю, что работа в армии для психолога интересней. Здесь больше возможностей применения психологических тестов и методик.

— Как часто вы бываете в полях, на полигонах?
— Очень часто. Совсем недавно я присутствовала на практических занятиях по метанию боевой гранаты. У многих ребят есть мандраж при обращении с боевым оружием, особенно с гранатами. Есть отказники, те, кто не может преодолеть свой страх. И я с ними работаю.

— Вы работаете в войсках уже 6 лет. Количество морально неустойчивых ребят — солдат по призыву — увеличивается или уменьшается?
— Все меняется из года в год. Однозначно сказать нельзя. Но ведь и проблемы на гражданке уже другие. Все больше становится призывников, которые пробовали дома наркотики или злоупотребляли алкоголем. Таким ребятам приходится уделять больше внимания, так как именно на этом фоне и появляются психические нарушения.

— А вы можете самостоятельно выбраковывать таких солдатиков?
— Нет, у меня нет таких прав. Но я могу рекомендовать обследовать их у врача психиатра. Вот если врачебная комиссия выносит вердикт психического заболевания, то тогда да, тогда выбраковка. 

Сейчас все чаще приходят ребята, недобросовестно обследованные призывной медкомиссией. Они уже приходят в армию, и только во время службы в части вдруг выявляются какие-то заболевания. Не поверите — у нас с пулей в ноге приходили ребята, с сердечными заболеваниями. Это как? Три дня служит, проходит медицинское обследование — и в госпиталь. А уже из госпиталя его комиссуют. Этот бич нашей системы необходимо устранять!

— Какие у вас, скажем так, творческие планы?
— До 2020 года должна произойти автоматизация рабочих мест армейского психолога, то есть нам должны установить служебный телефон, поставить компьютер с выходом в интернет. В 2016 году планируется повышение денежного довольствия, которое будет зависеть от нас. Если мы повышаем свой уровень развития, то и зарплата тоже будет повышаться.

— А сколько у вас в части психологов?
— Изначально я говорила, что на одного психолога приходится 450 военнослужащих. В нашей части должно быть два психолога. Действующих — я одна. Второй психолог в декрете. Раньше нас было трое, но после распоряжения про 450 человек на одного психолога, произошло сокращение. 

Правда перспективы у нас многообещающие: в частях, где будет группа психологов, будет руководитель группы — военный психолог. Вроде, как и у нас тоже будут погоны и военная форма. Как дочь военного, я всегда мечтала поступить в военное училище, и надеть военную форму. Надеюсь, моя мечта сбудется, и я стану настоящим военным психологом! В форме!

Слава войскам радиационной, биологической и химической защиты!
Ура всем психологам страны!

Александр Рошка
http://voenternet.ru/army-reporter