Среди сотрудников силовых структур мнения о работе психологов расходятся. «Конечно работают, раздают бумажки с тестами», — пытается иронизировать бывший боец 22-й отдельной бригады оперативного назначения (22 ОБрОН ВВ МВД).
Его коллега из бывших Внутренних войск утверждает обратное: несмотря на службу в армии и окончание профильного университета МВД, психологи отказались рекомендовать его для работы в ОВД. Дотошность психологов он похвалил, хотя с решением не согласен.
«Начальник подразделения уважает то, что я делаю, поэтому статус среди служащих у меня высокий. Я могу пригласить на приём кого-то, если посчитаю нужным, могу и семью пригласить. Но в других отделениях, особенно у нас на Северном Кавказе, к женщинам-психологам относятся как к непонятным девочкам», — говорит о себе один из психологов МВД.
По словам автора рекомендации по обеспечению служебной деятельности, на сегодня большинство психологов в ведомствах — женщины, то есть больше половины из 15–20 тысяч специалистов. При этом до 1990-х годов абсолютное большинство составляли мужчины-военнослужащие.
«К сожалению, система пришла к тому, что их перевели на другие должности, а психологами стали гражданские специалисты. Это очень серьёзная разница в статусе специалиста, в таких структурах это чётко чувствуется. Хотя военным нужны разные психологи: и со званиями, и гражданские, и мужчины, и женщины», — считает он.
Собеседник рассказывает о том, что командир не всегда понимает, зачем ему нужен психолог и в чём он может помочь. В то время как в работе обычного психолога цель понятна — помогать человеку и решать его проблемы, в силовых структурах задача каждого — показывать эффективное решение задач.
«В голове командования ценность специалиста формируется, исходя из того, какие результаты он показал. Но психологу это не всегда легко показать. И если он начинает решать конкретные проблемы конкретных людей вместо общих задач, то для командира он становится человеком второстепенным», — говорит он.
Психологический контроль начинается при приёме на работу или службу — с так называемого «профессионального психологического отбора». Он состоит из собеседования, анализа анкеты и психодиагностического обследования.
Психолог делает выводы о стиле поведения, в том числе в конфликтных ситуациях, проблемах в прошлом и о том, как их можно устранить.
Но главное — ставит пометку «рекомендуется» или «не рекомендуется» для службы. После на каждого соискателя составляют заключение и направляют его в Центр психодиагностики (ЦПД).
Там с кандидатом снова работают психолог и психиатр. На этом этапе соискателю также могут предложить пройти тест на полиграфе. Его применение не регулируется никаким законом РФ, поэтому невозможно сказать, является ли он обязательным.
По данным источника в СК, при приёме на работу в ведомство соискатель может отказаться от прохождения теста на полиграфе, но это чревато отказом в приёме на работу, а в МВД отказ от прохождения полиграфа впоследствии может послужить поводом для увольнения по причине утраты доверия.
Полиграф является негласно обязательным для будущих сотрудников, объясняют психологи. Солдаты-срочники его не проходят.
На этом этапе отбора и соискателям, и призывникам также могут предлагать тесты. Они состоят из нескольких разделов.
Первый — соискатели отвечают на общие вопросы: в благополучной ли семье они росли, переносили ли в детстве серьёзные заболевания, бывают ли у них конфликты с близкими друзьями, родными и коллегами. Или, возможно, им кажется, что они подавлены, а окружающие их недолюбливают?
Вариантов теста много, этот пример приводится в исследовании, выпущенном институтом повышения квалификации МВД.
На вопрос «Что вы чувствуете по отношению к себе?» можно выбрать ответ: способность преодолеть любые трудности самостоятельно, гордость за достигнутое или уверенность в своей уникальности, исключительности. Других, менее позитивных, вариантов нет.
В тесте есть и прямые вопросы о суициде: кончал ли жизнь самоубийством кто-то из родственников, можно ли оправдать людей, выбравших добровольную смерть, осуждаете ли вы людей, выбравших такую смерть, и понимаете ли вы людей, которые покончили с собой из-за предательства.
Второй раздел — «проективный тест», в котором будущие силовики должны определить скрытый смысл высказываний и отнести их к одной из семи тем: алкоголь, измена, семейные неурядицы и другие.
«Чем дальше хочешь прыгнуть, тем ниже нужно согнуться», «Инициатива принадлежала мужу, звуковое оформление — жене», «Всё в природе взаимосвязано, поэтому без связей лучше не жить».
В исследовании сказано, что тест определяет суицидальную мотивацию респондентов. Чем больше вариантов ответа респондент относит к теме «Добровольный уход из жизни», тем выше риск того, что он склонен к суициду.
В третьей части тестирования соискателей просят закончить предложения: «Вокруг меня...», «Я обязательно...», «Я для себя решил окончательно, что...» и другие.
По ним психологи определяют, насколько правильны были выводы, которые они сделали из ответов теста.
Впрочем, на форумах и в соцсетях при обсуждении приёма на службу самый популярный вопрос — как отвечать в ЦПД на вопросы о наркотиках и алкоголе. Эти вопросы задают во время обследования на полиграфе.
«По малолетке есть грехи, но в милиции на учёте не стоял», — объясняют соискатели и пытаются выяснить, что лучше — признаваться или нет.
«Ну ладно, хрен с этим поступлением! У меня проблем в будущем не будет из-за этого? Информация останется конфиденциальной?» — отчаиваются они.
Кандидат психологических наук, разрабатывающий рекомендации по обеспечению служебной деятельности силовых структур, в разговоре с утверждает, что вопросы о наркотиках и алкоголе, которые задают психологи, нужны не для того, чтобы установить точные факты, употребляет соискатель что-то или нет, а для того, чтобы выявить его реакцию на вопросы и установить степень зависимости, если она есть.
«У нас нет иллюзий по поводу того, из каких социальных слоёв в большинстве люди идут в силовые структуры. Конечно, они пробовали и алкоголь, и наркотики, что покажут и анализы у других специалистов.
Если человек предрасположен к зависимости, он попадает в группу риска. Но гуманизм гуманизмом, а служащий находится в системе, где экстремальные ситуации — это норма жизни. Если психолог будет его постоянно спасать, возникает большой вопрос, окажется ли он пригоден к работе», — говорит он.
«Для того чтобы стать настоящим бойцом, надо родиться бойцом, жить бойцом, состояться бойцом», — пропагандирует ту же мысль учебник «Военная психология». Как заявили в разговоре военные психологи, сегодня он является одним из самых популярных для обучения специалистов.
В группу риска — тех, кого не примут или отправят на дополнительные тесты, — могут попасть не только из-за алкоголя и наркотиков, но и если у них обнаружат наследственные факторы для развития психологических проблем, предрасположенности к асоциальному поведению, аутоагрессии и «снижению надёжности».
Психологи не принимают в силовых ведомствах никаких, абсолютно никаких решений, подчеркивает специалист-психолог силовых структур. Все их заключения и наблюдения подаются командованию, и только там решают, что с этой информацией делать.
Да, у них нет психологического образования, и иногда они принимают непрофессиональные решения, говорит собеседник, но психология — это не единственная сфера в армии, где решения принимаются авторитарно.
Через психолога, по статистике пособия Змановской и Рыбникова, проходят не все. К примеру, среди сотрудников ОВД, которые совершили суицид, восемь процентов были приняты на службу вообще без прохождения какой-либо комиссии или вопреки её решению. 25 % покончивших жизнь самоубийством не проходили психодиагностическое обследование.
По стандарту, на каждого сотрудника силовых структур с момента его первого обследования заводят «психологическую карту», а штатный психолог может принудительно назначить любому бойцу приём, если видит, что с ним что-то не так, рассказала одна из психологов силовых ведомств.
По её словам, в каждом подразделении есть специальная программа, которая называется «Работа с сотрудниками, нуждающимися в повышенном психолого-педагогическом внимании».
Под эту категорию попадают и те, кто в группе риска, и те, кто побывал в экстремальной ситуации, например те, кто вернулся из сводного отряда (отряд, формируемый из бойцов разных ведомств для решения определённых задач. — Прим. ред.): они проходят реабилитацию в обязательном порядке.
По словам собеседника, предсказать суицид среди силовиков невозможно. Но в группу особого риска всегда попадают сотрудники с трудностями в личной жизни.
В учебниках для психологов силовых структур приводятся данные о том, что от 37 до 50 % случаев — это семейно-бытовые проблемы. Среди них — семейные конфликты, употребление алкоголя и материальные проблемы. Ещё половина причин остаётся неустановленной.
У сотрудников силовых структур, как следует из материалов научных конференций МВД, суицид из-за недостатка денег — это не просто долги по кредиту.
В то время как на работе сотрудник часто применяет силу и внушает страх, зачастую дома его роль совершенно другая: человека, который мало зарабатывает и при этом не успевает выполнять домашние обязанности и не проводит время с семьёй из-за переработок. В результате формируется когнитивный диссонанс: силовые органы, но бытовая беспомощность.
По статистике МВД, именно сотрудники с семьёй чаще всего совершают суицид — женатых среди них было 74 %, а дети были у 73 %.
Сотрудники, которые получили среднее и высшее образование, а также прошли адаптационный период во время учёбы, если они получали образование по специальности, в девять раз реже совершают суицид.
Больше всего подвержены суициду молодые сотрудники, которые ещё не успели адаптироваться к службе, а следующий кризисный момент — отметка в 15 лет службы.
Екатерина Селиванова, Москва
В сокращении, полная версия с примерами на -
https://batenka.ru/protection/police/army-killing/
Змановская Е.В., Рыбников В.Ю. Девиантное поведение личности и группы.
https://www.twirpx.com/file/1560030/
Змановская Е.В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения.
https://www.twirpx.com/file/151087/
Комментариев нет:
Отправить комментарий