Выпускники КВВМПУ, друзья и соратники выражают глубокие соболезнования родным и близким Владимира Михайловича.
ПОДЪЁМ ФЛАГА
Дыханьем утреннего бриза
Металл подсушит от росы,
И в шесть ноль-ноль
Нам бросят вызов
Морские строгие часы.
Призывно в кубриках матросских
Подъём колокола пробьют,
Рассветный луч ударит косо
Во мглу пустеющих кают.
И запоют ступени трапов
Стальную музыку свою,
И бачковые хлебный запах
Вновь разнесут по кораблю.
И нам, чего бы кто ни стоил,
Опять плечо к плечу стоять,
И вновь над ровным нашим строем
Взлетит команда: — Флаг поднять!
СОБАЧЬЯ ВАХТА
Связала ночь из кипени тумана
Глухую непроглядную вигонь.
Единственной звездой над океаном
Горит на мачте топовый огонь.
Вращаются на дальности предельной
Локаторные острые лучи.
Тревожный голос рынды корабельной
Протяжно растекается в ночи.
На ГКП* — сквозняк с углов и щелок,
Мерцающий гипноз приборных шкал,
Дрожанье красных и зелёных стрелок,
Без устали крутящее штурвал.
Сигнальщик в двух шагах всего, однако –
Как глаз ни щурь — не разглядишь лица.
Всесильна ночь. И кажется во мраке —
Не будет ей ни края, ни конца.
А за кормою океан клокочет,
И кто-то дальний тешится мечтой,
Что мы поверим в бесконечность ночи
И примиримся с вечной темнотой…
Как после этой вахты сладко спится!
Недолго, жаль. Вновь будет ночь темна,
И вновь собачьей вахте будет мниться,
Что никогда не кончится она.
Но тьме, уже, казалось, беспредельной
Наступит свой черёд и укорот.
Не подведёт хронограф корабельный.
И смена, как всегда, не подведёт.
* ГКП – главный командный пункт корабля.
* * *
Мы снова в походе. Мы сбились со счёта
Тревог, погружений и вахт ходовых.
Подводная лодка. Мужская работа.
Суровое братство друзей боевых.
В ночи растворятся закатные краски.
Всплывём и бесшумно войдём в полигон.
По левому борту засветится красный,
По правому борту — зелёный огонь.
И только под утро, пред самым рассветом,
При встрече с другим боевым кораблём
Нам скажет посредник, что наши торпеды
Победно прошли у него под килём.
А штурман, в отсеке всхрапнувший уютно,
И двое матросов — ночных рулевых
– Опять не увидят, как новое утро
Погасит созвездье огней ходовых.
* * *
Всплываем в полночь. Ходовых огней
Не видно в мельтешенье снегопада.
Готовимся к зарядке батарей.
Да ужин — наконец-то! — справить надо.
Натужно вентиляторы ворчат
И крутятся почти что бесполезно,
Мешая дух сопревшего борща
Со сладковатым запахом железа.
Сигнальщик тишиною оглушён.
На море штиль, и ночь бела от снега.
Подвахте выход наверх разрешён
По одному от каждого отсека…
Тангетку стиснет радиометрист:
«Центральный!.. цель воздушная.», и махом
Всех перед погруженьем сдует вниз,
Где не борщом, а нашим потом пахнет.
Принять балласт! Мы по местам стоим.
В отсеках душных тишина до звона…
Остывший борщ мы после поедим.
Потом запьём компотом макароны.
Не огорчил бы только моряков
Гидроакустик, стиснувший тангетку:
«Центральный!.. слева — справа шум винтов!»
И кок слезу глотает незаметно…
Но тот, кто нас жалеет, он не прав.
На глубине, на грани, на пределе
Нас не жалели море и подплав,
И мы о том ни разу не жалели.
У БОСФОРА ВОСТОЧНОГО
Когда на улицах московских
Стучат ночные каблуки,
У нас на баках, ютах, рострах
«Медяшку» драют моряки.
Туманом утренним клубится
Петра Великого залив.
Встаёт Владивосток, столицу
На семь часов опередив.
С утра у нас одна забота,
Один пожизненный аврал:
Чтоб горн над кораблями флота
Играл и флаги поднимал.
Чтоб жили эти долы, горы
И Сихотэ-алиньский лес;
И вод Восточного Босфора
Не замутил бы мелкий бес.
И докерские «вира-майна»
Не затихали ни на час,
И синий высверк дуг трамвайных
Ни днём, ни по ночам не гас.
Дыша отеческим простором
Над океанскою волной,
Стоим у русского Босфора –
И вся Россия за спиной!
Владимир Тыцких оставил нам богатое литературное наследие.
В планах продолжить публикацию произведений Владимира Михайловича на страницах блога, для вас дорогие друзья.
Уверен, что они обретут своего нового читателя.
Алексей Пелевин, капитан 2 ранга, выпускник КВВМПУ.
.jpg)
%20(1).jpg)
%20(1).jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
