Даже если они это делали с искренним желанием помочь. Они действительно больше вредят, чем помогают?
По Вашим словам, «От психологов-женщин польза только в том, что они женщины».
А от психологов-мужчин, очевидно, вообще пользы нет? Поскольку они не воспринимаются бойцами и не являются для них авторитетом: «А почему ты, мужик, сам не воюешь, если ты такой умный?».
— Соглашаясь с Вашими (и моими) замечаниями, все же хочу отдать должное женщинам психологам, которые будучи реально профессионально подготовленными не лучшим образом, совершенно искренне ринулись помогать нашим бойцам.
В их визитах действительно наиболее позитивным было привнесение в измотанные многомесячным пребыванием на передовые души бойцов так недостающего им «женского духа».
Этот позитивный «эффект женщины» плюс «эффект новизны» (в сумме «эффект новенькой») перекрывал все попытки демонстрации себя как «военного психолога».
Я с интересом наблюдал, как бойцы ради того, чтобы пообщаться с новой женщиной, терпели все их «лекции» и «упражнения». Хотя, может кому-то было интересно и это.
— Может, гражданским психологам там вообще делать нечего? С личным составом должны работать психологи-военнослужащие в форме: штатные психологи батальонов, психологи МО или ГШ. Которые постоянно «в теме», находятся с бойцами «на одной волне», имеют с ними сходный опыт эмоциональных переживаний.
— Относительно присутствия гражданских психологов на войне. В начале войны это была вынужденная мера, поскольку других просто не было.
А в штатных боевых условиях, безусловно, должен работать только военный психолог. Хотя бы потому, что условия мирной жизни и боевые очень различаются и соответственно различны принципы самой работы.
Если в мирной жизни психолог руководствуется профессионально-этическим кодексом, то в боевых условиях превалирует боевой приказ и выполнение боевого задания.
Относительно психологов-мужчин. Нормально в армии они воспринимаются в форме и с погонами. В других вариантах таковые сознательно или бессознательно виделись как нашедшие способ откосить от службы. Ведь им тоже приходили повестки…
— Кто вообще должен (в идеале) работать с бойцами? По своим профессиональным, личным и прочим качествам?
— Только сейчас, спустя больше года вне армии, но находясь в формате подготовки военных психологов, могу сказать, что лучший вариант психологической работы в армии — это команда, состоящая из мужчины-психолога, женщины-психолога и капеллана (все, конечно же, военные).
Обязательно, в ходе подготовки получившие опыт боевых действий или любой другой, предусматривающий нахождение в кризисных условиях.
— Какие участники боевых действий, по Вашему мнению, больше всего подвержены психологическим проблемам?
— Я бы всех рассматривал как «активно воевавшие», «пассивно воевавшие» и «уклоняющиеся». Так вот, меньше всего психологических проблем у «активно воевавших»... Их психологические проблемы просто «сгорали».
У остальных психологические проблемы нарастали по мере уклонения от призыва.
Совсем другое дело, что «активно воевавшие» имеют больше всех проблем при возвращении с войны из-за т.н. «шока возвращения» в общество, в котором «ничего не меняется». И здесь больше следует говорить о психологических/этических проблемах самого общества, но не ветеранов.
Продолжение следует. Начало.
Александр Ткаченко. Военный психолог на войне.
Александр Ткаченко о капелланах и авторитете военного психолога.
Комментариев нет:
Отправить комментарий