Автор: Сукиасян Самвел Грантович.
Актуальность.
Классификации определяют ПТСР как «психогенное заболевание, обусловленное воздействием исключительного, неординарного, чрезвычайного стресса, способного вызвать дистресс у любого человека» [7, 8].
Несмотря на то, что эта диагностическая категория была выделена еще в 1980 г. в DSM-3 [9], а в DSM-5 были представлены современные преставления об этой патологии, до сих пор отсутствуют четкие теоретические концепции, определяющие подходы к изучению психологических и биологических механизмов развития посттравматических расстройств.
Подробно описаны лишь клинические проявления ПТСР, однако под вопросом остается специфичность механизмов и клинических симптомов.
Сам факт выделения ПТСР в отдельную диагностическую категорию вряд ли можно определить как значительный прогресс в теоретическом понимании последствий психической травмы.
По существу, как отмечает Е.В. Снедков, критерии ПТСР идентичны сформулированным еще К. Ясперсом диагностическим критериям реактивных состояний.
Разница в том, что акцентируется неординарный характер реактивного воздействия.
Но известно, что реактивность является одним из важных компонентов механизмов психологической защиты и, следовательно, может иметь место при любых психических расстройствах.
Поэтому представляется неадекватным определять нозологическую специфичность, в частности, ПТСР, на основе фактора реактивности.
Если 40–50 лет назад, когда эта диагностическая категория выделялась из ряда других, неординарный характер травмы имел вполне конкретный смысл, то в последующем и тем более в наше время «неординарность» травмы все более размывается.
Причина такой динамики видится нам в нарастающей стрессонасыщенности современной жизни; стресс имеет место практически при любых психических расстройствах, играя защитную, триггерную, этиологическую, патокинетическую роль.
Участившиеся необыденные «социогенные» события, такие как террористические акты, боевые действия, войны, сопровождаются глубокими травматическими переживаниями, психическими травмами, обусловливают многофакторность и полиморфность посттравматических расстройств [2, 10].
Поэтому представляется не совсем обоснованным рассматривать психическую травму как нозоспецифический фактор для развития ПТСР.
Этиология практически всех психических расстройств остается гипотетической еще со времен Э. Крепелина.
А патогенез этих расстройств, по определению Е.В. Снедкова, — «процесс динамический, в котором причина и следствие могут меняться местами» [4].
Возможно, из-за этого и в DSM, и в МКБ ПТСР рассматривается не как нозология, а как синдром.
С одной стороны, расширение понятия стресса и вызванных им расстройств привело к тому, что наряду с ПТСР и по аналогии с ними стали выделять социально-стрессовые расстройства, радиационные поражения, военные синдромы, имеющие много общего в психопатологических проявлениях, основанных на «необыденных переживаниях»,
что позволяло еще в первых работах, посвященных этой проблеме, говорить о «синдроме катастрофы» [11, 12], хотя психопатологические расстройства в экстремальных ситуациях имеют много общего с теми расстройствами, которые развиваются в неэкстремальных условиях.
Несмотря на расширение этой группы расстройств, существуют работы, ставящие под сомнение правомерность выделения ПТСР как самостоятельной нозологической единицы [12–14].
С другой стороны, оказалось, что после психической травмы развиваются не только острые стрессовые расстройства и ПТСР, но и депрессивные, тревожные и другие расстройства.
Материал и методы.
Психопатологические состояния и стрессогенные последствия.
Оценка личностных особенностей и их роли в развитии психопатологии посттравмы.
Наиболее существенные параметры — факторы риска и предикторы.
Оценка боевой ситуации.
Заключение.
Литература:
2. Посттравматическое стрессовое расстройство / ГБОУ ВПО РостГМУ Минздрава России; под ред. В.А. Солдаткина. – Ростов н/Д: Изд-во РостГМУ, 2015. – 624 с.
4. Снедков Е.В. Проблема нозологической самостоятельности посттравматического стрессового расстройства // Журнал неврологии и психиатрии имени С.С. Корсакова. – 2009. – № 109 (12). – С. 8–11.
7. МКБ-10: классификация психических и поведенческих расстройств. Клинические описания и указания по диагностике / пер. под ред. Ю.Л. Нуллера, С.Ю. Циркина. – СПб.: Адис, 1994. – 304 с.
8. American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders. – 5th ed. – Arlington: American Psychiatric Association, 2013.
9. American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (3rd Edition). – Washington, DC: American Psychiatric Association, 1980.
10. Kessler R.C, Aguilar-Gaxiola S., Alonso J. et al. Trauma and PTSD in the WHO World Mental Health Surveys // European Journal of Psychotraumatology. – 2017. – Suppl. 5. – DOI: https://doi.org/10.1080/20008198.2017.1353383
11. Wallace A.F.C. Tornado in Worcester: An exploratory study of individual and community behavior in an extreme situation // National Academy of Sciences-National Research Council Publication. – 1956. – No. 392 (Disaster Study No. 3).
12. Hyams K.C., Wignall F.S., Roswell R. War Syndromes and Their Evaluation: From the U.S. Civil War to the Persian Gulf War // Ann Intern Med. – 1996. – Vol. 125. – Pp. 398–405.
13. Александровский Ю.А. Социально-стрессовые расстройства // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. – 1992. – № 2. – С. 5–10.
14. Yehuda R., McFarlane A.C. Conflict between current knowledge about posttraumatic stress disorder and its original conceptual basis // Am J Psychiatry. – 1995. – Vol. 152. – Pp. 1705–1713.
Источник: Сукиасян С.Г. Посттравматические или перитравматические расстройства: диагностическая дилемма // Современная терапия психических расстройств. 2022. №3. С. 3–13. DOI: 10.21265/PSYPH.2022.69.67.001.
Сукиасян Самвел Грантович - профессор, доктор медицинских наук.
Заведующий кафедрой психического здоровья и психиатрии Армянского медицинского института, профессор кафедры развития и прикладной психологии Армянского государственного педагогического университета, Ереван.
Комментариев нет:
Отправить комментарий