Психолог- переговорщик МВД РФ. Продолжение.

Это продолжение статьи Анастасии Гнединской в "МК" о психологах-переговорщиках МВД РФ. Начало читайте тут http://aleksey-pelevin.blogspot.ru/2013/08/blog-post_18.html

*** Когда диалог невозможен ***

Ноябрь 2005 года, Омск. На пульт оперативного дежурного поступило сообщение о том, что неизвестный гражданин стреляет из охотничьего ружья в подъезде многоквартирного жилого дома. Конкретных требований преступник не выдвигал, но в случае вмешательства в ситуацию сотрудников силовых ведомств угрожал взорвать имеющиеся у него гранаты. 

 — Когда мы ехали на место происшествия, я знал, что этот мужчина состоит на учете в ПНД и здравыми доводами повлиять на него вряд ли получится. В таких ситуациях основная задача переговорщика — затянуть время для подготовки спецоперации. Но надежда на то, что конфликт удастся разрешить несиловыми методами, есть всегда, — объясняет полковник милиции Георгий Квят. 

На телефонные звонки мужчина не реагировал, поэтому решено было вести переговоры с глазу на глаз. При этом переговорщику нельзя использовать бронежилет или другие средства защиты — они всегда раздражают оппонента. Единственная возможность обезопасить себя от пуль или от того, чтобы самому не стать заложником, — это выбрать удобную позицию. 

 — Преступник стоял в одном конце этого коридора, я — в другом. Во время разговора я старался находиться в его поле зрения, но как только видел, что он поднимает ружье, укрывался за углом, — вспоминает Квят. 

Все эти несколько часов мужчина не выдвигал никаких требований. Разговаривал о смысле жизни, о Боге. По словам психолога, такие оппоненты — самая сложная категория собеседников. Ведь если человек выдвигает условия, появляется возможность для конструктивного диалога. 

 — А здесь требование (невысказанное, но читаемое) одно: обратите на меня внимание. Как выяснилось в процессе разговора, живет этот мужчина один. Нет ни друзей, ни родных. Единственная его отрада — спиртное и чтение. В итоге на почве алкогольной интоксикации обострилось психическое заболевание, — объясняет подоплеку произошедшего психолог. 

Где-то в середине разговора мужчина начал цитировать отрывки из молитв. В руках у него появилась Библия. «Увлекаешься религией?» — спросил Квят. Мужчина кивнул. «Мы можем пригласить священника». 

«Давайте...» Казалось, ключ к разговору найден. Из ближайшего храма в срочном порядке вызвали настоятеля. Причем в отличие от переговорщиков привлекаемых к беседе случайных людей стараются обезопасить по всем правилам. 

 — Но когда к беседе подключился священник, стало понятно, что особого интереса к религии у него нет. Мужчина просто играл с нами. Тогда было принято решение о проведении спецоперации. 

— Такое решение принимает переговорщик? 
— Нет, руководство органов внутренних дел. Но с переговорщиком всегда советуются. Даже если процесс продолжается сутки, но есть положительная динамика, мы не откажемся от этого метода. 

— И за те несколько часов, что идут переговоры, специалисты не могут взять паузу? 
— Напротив, мы прерываем диалог довольно часто. Человеку ведь нужно обдумать услышанное, переосмыслить свою позицию. 

— Но ведь может быть и такое, что после паузы оппонент уже не возьмет трубку. Наверняка переговорщик в эти минуты начинает думать о самом худшем... Георгий Леонидович отвечает не сразу.

 — Нет, таких мыслей мы себе позволить не можем. Ведь когда мы начинаем думать о негативном результате, мы его получим. 

Взять хотя бы того курсанта (прим. - Денис Г., курсант 2-го курса Омского танкового инженерного института). Звоню ему через некоторое время после его разговора с отцом, а он не отвечает. 

И сразу щелчок в голове: этому мальчишке всего 19 лет, не дай Бог, натворил непоправимое, спустил курок. Но гоню от себя эти мысли: не взял человек трубку, ничего страшного. Может, он чаю пошел попить. 

Я сделаю еще одну попытку выйти на связь. Когда в штабе уже готовились к спецоперации, молодой человек ответил на звонок. «Я отпущу девчонок», — сказал он и выбросил, как договаривались ранее, в подъезд автомат с патронами.

*** «Не говорить «нет» — одно из главных правил...» ***

Но чаще всего преступники озвучивают конкретные требования: транспортное средство, деньги, обещание освободить от уголовной ответственности. Что из этого списка может гарантировать переговорщик? 

Профессор Академии МВД Михаил Марьин уверяет: 
почти все. 

— Согласно федеральному закону «О противодействии терроризму», мы не имеем права предпринимать действия, приводящие к ухудшению положения заложников, усложняющие возможность их освобождения, передавать преступнику наркотики, оружие и дополнительных заложников. 

Плюс к этому мы не обсуждаем и не выполняем требования политического характера — это уже прерогатива других ведомств. Но во всех остальных случаях переговорщик должен формировать у оппонента представление, что он может все. Никогда не говори «нет» — главное правило переговорщика. 

 — Например, преступник требует вертолет. Но даже вы понимаете, что найти машину за одну минуту невозможно. Ведь кроме самого вертолета нужно отыскать еще и летчика, который бы согласится полететь. Важно также понимать, насколько взаимовыгодный обмен предлагает преступник. 

— Если он соглашается обменять всех заложников на один вертолет, это прекрасно. Даже если он готов освободить половину из захваченных людей — цель достигнута. 

 — И что, соглашаются? — интересуюсь у Марьина. 
 — А почему нет? Ведь в вертолет зачастую можно посадить ограниченное число людей. 
 — Но если преступник не идет на переговоры? 

 — Это очень сложные ситуации. Иногда компромисс можно найти, заменив переговорщика. Обычно такое происходит, если оппонент понимает, что с ним разговаривает недостаточно солидный человек. Например, преступник соглашается вести беседу только с главой района. В этой ситуации наш переговорщик может уйти в тень, стать консультантом. 

*** Мобильные группы или специалисты на местах? ***

В России острая нужда в экстремальных переговорщиках возникла в начале 90-х годов — тогда по всей стране пронеслась волна террористических актов с захватом заложников. Тогда же на базе Академии управления МВД России было активизировано начатое ранее (в 80-х годах) направление исследований проблем переговоров.

— С 2008 года мною был разработан авторский спецкурс по переговорам для руководителей подразделений, а до этого времени в академии существовали курсы для психологов. Остальные же слушатели нашего учебного заведения посещали разовые занятия по этой теме, — рассказывает доцент Академии управления МВД России, кандидат психологических наук Виктория Вахнина. 

Благодаря такому подходу в каждом субъекте Федерации, в каждом подразделении ведомства есть психолог или руководитель, обладающий достаточными знаниями. В США внедрен другой подход — там созданы мобильные группы переговорщиков. 

Впрочем, когда от одного населенного пункта до другого — сотни километров, а хорошие дороги есть не везде, мобильные группы вряд ли окажутся действенным средством. Тем более что времени ожидать приезда специалистов зачастую нет. 

— Например, человек решил ограбить магазин, но продавец вовремя сориентировался и вызвал наряд. В этом случае преступник может взять работника магазина в заложники и использовать его как живой щит, — приводит пример Виктория Вахнина. 

— Планов захватывать людей у грабителя нет, но, если вовремя не попытаться уговорить его отпустить заложников, последствия могут быть очень серьезными. Но в этом случае должны грамотно и оперативно сработать специалисты на местах. 

*** Переговоры с петлей на шее ***

Происшествиями криминального характера не ограничивается работа переговорщиков. Чаще им приходится иметь дело с людьми, готовыми покончить жизнь самоубийством. Наша беседа с Георгием Квятом растянулась на два дня. Когда я позвонила ему во второй раз, психолог как раз ехал на такую демонстративную попытку суицида. 

Апрель, 2013 год. Омск. В дежурную часть поступила информация о том, что мужчина пытается броситься с моста через реку Омь. Уже через четверть часа психолог был на месте происшествия. Время в дороге Георгий Леонидович потратил на проверку своего главного оружия — голоса. Говорить внятно и четко — главное правило переговорщика. 

— Подготовиться к процессу мне помогает вербальная гимнастика. Ее я тоже позаимствовал у актеров. Проговариваю сочетания гласных и согласных звуков, скороговорки, чистоговорки, — делится навыками, которые, кстати, могут пригодиться и при подготовке к деловым переговорам, Георгий Леонидович. 

Около моста к тому времени стояли уже несколько десятков человек: сотрудники МЧС, врачи, даже журналисты. В центре толпы вырисовывалась фигура самоубийцы: он перешагнул через ограждение и с трудом балансировал на краю пропасти. 

На любые попытки отговорить его от смертельного шага мужчина отвечал: «Не мешайте, сейчас спрыгну». И заносил ногу для прыжка. 

— Понятно, что это демонстративная попытка суицида. Но если бы мужчина сорвался, он бы вряд ли выжил, — объясняет Квят. Времени на то, чтобы продумать представление, у Георгия Леонидовича не было. Он просто подошел к мужчине и сказал: «Я приехал, чтобы вам помочь...» 

Но диалог пошел не по стандартному сценарию — суицидент попросил показать ему удостоверение. Уже потом выяснилось, что у мужчины были проблемы с наркотиками и он хотел попросить помощи у высокопоставленных чинов из МВД. 

Впрочем, на мосту об этом известно не было. Но именно эта просьба помогла психологу выработать линию разговора. 

— Удостоверения у меня с собой нет. Но разве вы не понимаете, что я полковник? Иначе меня бы к вам не допустили... В глазах оппонента Квят увидел заинтересованность и понял, что он на правильном пути. 

— Почти сразу я постарался переключить его внимание, указал рукой на одного из людей в погонах и сказал, что это начальник полиции. И что он обязательно поможет. Потом сказал, что и сам могу посодействовать в решении его проблемы. 

Затем переключил внимание мужчины на журналистов, сказал, что с их помощью о его беде узнает вся страна, — моделирует диалог на мосту Георгий Леонидович. 

— Но когда я работаю с человеком в такой ситуации, мне не нужно в подробностях узнавать о его проблемах. Я не юрист и не правозащитник. Я работаю с помощью специальных психотехник, нахожусь, если хотите, в состоянии гипноза. Эти расспросы нужны лишь затем, чтобы рассредоточить внимание человека. Если я начну разговаривать с оппонентами на рациональном уровне, у меня ничего не получится. 

Мужчина еще несколько минут стоял в раздумьях. Потом уточнил, правда ли ему ничего не будет, и, услышав утвердительный ответ, перелез через ограждение. 

Всем психологическим приемам учат в Академии управления МВД России. Причем на занятиях слушателю дают не столько знания, сколько умения и практические навыки. 

— Человек не должен задумываться, что и как ему сказать в той или иной ситуации. Он должен вести диалог «на автомате», — объясняет Виктория Вахнина. 

Занятия проходят в формате тренингов. Причем перед слушателями разыгрывают настоящие театрализованные постановки. Одни преподаватели играют террористов, другие исполняют роль заложников. 

— Есть преподаватели, которые десятилетиями «работают» на учениях террористами. Их голыми руками не возьмешь, — добавляет Марьин. Но главное в этой профессии, наверное, даже не психологические техники или специальные знания — им можно обучиться. 

В конце разговора Георгий Леонидович признался, что почти ко всем оппонентам, конечно, если они не закоренелые преступники, он относится как к запутавшимся людям. Которых он обязательно должен спасти. 

— Многие скажут, что это непрофессионально. Но если это работает, значит, здравый смысл в этом подходе есть. 

Анастасия Гнединская
Газетная рубрика: за гранью 
теги: переговорщики, мвд россии, психологи, террорист, самоубийцы
Московский Комсомолец № 26237 от 24 мая 2013 г., просмотров: 9204