Кого и чего больше всего не хватает нашим военнослужащим?
Роман Илющенко.
Евгений Жовнерчук.
Наконец-то в войсках российских силовых структур впервые за долгие годы созданы благоприятные условия для службы: значительно повышено денежное довольствие, успешно решаются жилищно-бытовые проблемы, улучшено продовольственное и вещевое обеспечение. Однако ситуация во многих воинских коллективах, к сожалению, в лучшую сторону не меняется. Не снижается количество ЧП, в том числе суицидов, преступлений.
Одна из причин – реформирование военной организации России практически не затронуло душевно-духовной стороны человека в погонах. Душа, несмотря на столь частое ее упоминание всуе, слишком долго считалась вторичной по отношению к телу, на поддержание которого и были направлены все основные усилия (обуть, одеть, накормить и обогреть).
Такой подход можно объяснить тем, что понятие «душа» для многих руководителей весьма размыто и абстрагировано, а сама его суть выхолощена или существенно искажена.
До сих пор современная наука, включая психиатрию, не может дать четкого определения объекту изучения – душе, что, однако, не отменяет присутствия в каждом из нас таинственной субстанции, которая чаще всего заявляет о себе голосом совести.
К тем первым шагам, которые все-таки предприняты Верховным главнокомандующим в устранении этого дисбаланса, следует отнести, пожалуй, возвращение в войска военного духовенства. Наряду с психологами и офицерами воспитательных структур они призваны непосредственно влиять на душу и дух защитников Отечества.
Вместе с тем министром обороны РФ утверждены два важных руководящих документа – «Положение по организации работы с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации» и «Основы концепции работы с верующими военнослужащими».
Ими определено, что помимо исполнения «религиозных обрядов, церемоний и удовлетворения религиозных потребностей личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации» на военных священников возлагаются также «организация и проведение духовно-просветительской работы, участие в мероприятиях, проводимых органами военного управления по патриотическому и духовно-нравственному воспитанию, участие в работе по укреплению правопорядка и воинской дисциплины, профилактике правонарушений и суицидальных происшествий».
Кроме того, в военное время священники должны «вести постоянную работу по оказанию моральной, психологической и духовной поддержки» личному составу части, в том числе в лечебных и оздоровительных учреждениях. Возложена на них и печальная обязанность по организации «достойных похорон и поминовению погибших и умерших».
С точки зрения строевого командира, негусто. Но он, не зная специфики священнического служения, может просто не догадываться о возможностях, скрытом потенциале своего помощника. И задача последнего – раскрыться, показать себя в деле так, чтобы офицер увидел в нем человека, который умеет не только махать кадилом, но и дать ценный совет. Как это часто бывало в русской армии до революции 1917 года.
А еще, помимо высоких деловых и профессиональных качеств, священник должен быть кристально честным и безупречно чистым с точки зрения нравственности и морали. Это именно то, чего так не хватает в окружающих нас людях, и войска, увы, не исключение.
Различных форм работы – воздействия на воинский коллектив, отдельных военнослужащих, их семьи – у духовенства в частях и подразделениях в нынешних условиях великое множество. Например, взывание к стыду и совести.
Данный способ воспитания подчиненных, увы, практически забыт нынешними командирами в силу, как считается, его малой эффективности («совесть», «стыд», как и «душа», для многих офицеров весьма абстрактные понятия, так чего тогда на них время тратить?).
Сейчас все чаще в ход идут кулак или рубль, оттесняя на второй-третий план иные педагогические приемы. Но одно дело, когда «мораль читает» начальник, которому воспитывать подчиненных предписано уставом, и совсем другое – когда нравоучением займутся батюшка или мулла с безупречной репутацией, имеющие за плечами немалый опыт подобного общения с паствой на приходе или в махалле.
Им взывать к совести, как говорят в народе, сам Бог велел. Такой священник, например, уже лет 10 трудится на общественных началах в 21-й отдельной бригаде оперативного назначения ВВ МВД России, дислоцированной в подмосковном Софрине.
За это время сменились несколько комбригов и их замов, среди которых были и мусульмане, но у всех иеромонах Феофан (Замесов) пользовался заслуженным авторитетом, оставаясь образцом настоящего русского военного священника – духовного отца солдатам и офицерам одного из самых боевых соединений в «воюющих войсках».
Священник в армии – это своего рода и независимый эксперт. Он может высказать свое мнение не как подчиненный, а как человек, служащий Богу – высшей инстанции. Ведь в традициях русского духовенства было выполнять дипломатические функции, примирение враждующих, ходатайствовать пред сильными мира сего за попавших в опалу, оговоренных.
Ярчайший пример – патриарх Иоаким, выступавший в 1682 году в роли арбитра между молодыми царями – братьями Иваном и Петром Алексеевичами и раскаявшимися зачинщиками первого стрелецкого бунта.
Священник в части еще и «ходячее окно» жалоб и заявлений, а заодно и «жилетка», куда можно поплакаться. А это в свою очередь снижает уровень служебных и межличностных конфликтов, написание анонимок, кляуз и даже суицидов.
Ведь большинство самоубийц расстаются с жизнью, будучи неуслышанными, непонятыми. Вовремя услышать такого человека – значит сохранить ему жизнь. Облегчив душу, поведав томящую ее проблему чуткому внимательному собеседнику, он чувствует себя гораздо легче, что замечено многими. Эта ниша до сих пор не занята никем.
Ведь даже призванные выполнять эти функции заместитель командира по воспитательной работе или психолог-офицер, нося погоны, ассоциируются с системой, от которой пострадал человек.
А священник – нонкомбатант, а в облачении еще и представитель если уж не горнего – небесного, то по крайней мере и не этого, дольнего – земного, военного мира. Вероятность обращения обиженного воина именно к нему, стоящему несколько отдельно в строгой служебной иерархии, гораздо выше.
Это подтверждается и статистикой. Согласно опросам, проведенным среди военнослужащих, 79 процентов из них признались, что в случае появления жизненных трудностей они обратились бы за помощью к священнику.
А работа с семьями военнослужащих? Это же целое направление, которым никто по большому счету не занимается. В армии, во внутренних войсках от соединения и выше есть должность с чисто административными функциями – инструктор по работе с семьями военнослужащих, которую, как правило, занимает жена какого-нибудь начальника.
Понятно, что к ней не пойдут со своими внутрисемейными проблемами женщины гарнизона. А такая потребность имеется, особенно в закрытых или отдаленных военных городках, где нет семейных психологов, телефонов доверия или общества анонимных алкоголиков.
Раньше жены с жалобами на мужей-пьяниц и неверных супругов шли к замполитам, у которых были средства давления на офицеров по партийной и комсомольской линии. Теперь таких рычагов-педалей у заместителей командиров по воспитательной работе нет, но проблем в семьях от этого меньше не стало.
Сохраняя тайну исповеди и не прибегая к партийному шантажу, священник в данной ситуации занимает то положение, которое позволяет ему быть посредником между мужем и женой. К тому же, как правило, семьи священнослужителей – это образец нравственности, верности, крепости, где воспитываются несколько детей. А личный пример в таких вопросах – лучшая реклама соответствующего образа жизни.
В какой-то степени организация детского досуга, работа с детьми – это тоже проблема, которой вполне может заняться священник. Особенно там, где ребятишкам не удается летом выехать на отдых и они вынуждены торчать в гарнизоне. Это касается в первую очередь закрытых военных городков.
В Чеченской Республике, в Ханакале приписанный к воинскому храму священник – иеромонах Аркадий (Мамай) ведет занятия с детьми военнослужащих в созданной им воскресной школе и даже вывозил их в паломническую поездку по святым местам Северного Кавказа. Надо ли говорить, что в его лице офицеры и их семьи получили достойный образец настоящего божиего пастыря.
Психика человека очень динамична, она быстро изменяется и в каждый период его жизни может требовать своих специалистов, конкретных психогигиенических, душепопечительных мероприятий в определенной последовательности.
Поэтому процессы эти должны быть не стихийными, а налаженными и регламентированными, их необходимо заранее согласовывать между собой. Это позволит избежать возможных трений и разногласий между психологами и помощниками командира по работе с верующими военнослужащими, ведь они призваны трудиться на одном поле – воздействовать на душу-психику воина.
Душа человеческая настолько необъятный и малоизученный объект, что ни о какой конкуренции в усилиях по ее облагораживанию речь идти не может. Не соперничают же между собой психологи, психотерапевты и психиатры: одни занимаются профилактикой душевного здоровья, другие – его коррекцией, третьи – лечением.
Каждый специалист работает на своем направлении, не залезая в чужой огород и взаимодействуя с коллегами по мере необходимости. Дел с избытком хватит на всех.
По большому счету все усилия психологов и командиров направлены на то, чтобы «заглянуть» в душу военнослужащего, узнать его замыслы. Такие попытки предпринимались еще в советский период наиболее опытными командирами и замполитами, хотя профессионалов-практиков со специальностью «душевед» не готовили ни в одном из военных или гражданских медицинских вузов. Не готовят их и сейчас.
К сожалению, большинство нынешних психологов частей, которые хоть и являются дипломированными специалистами в области «науки о душе», не имеют достаточного жизненного опыта, практики, глубины взгляда на проблему, решая ее через систему тестирований.
Вряд ли ситуация изменится в лучшую сторону и в связи с реформированием военного образования. Поэтому в ближайшее время никто из нынешних должностных лиц в силу объективных причин (опытных офицеров, воспитателей «по духу», носителей традиций увольняют в первую очередь) не в состоянии заменить священника со стажем служения на приходе не менее пяти лет (как требует упомянутое в начале статьи «Положение…»), которого именно «душеведению» (душепопечению) учили в семинарии и Духовной академии.
Это факт, который признан на самом высшем уровне нашего государства и должен быть осознан на местах.
Согласно статистике подавляющее большинство нынешних защитников Родины считают себя верующими. Это и есть то самое непаханое поле для военного духовенства, тот хлеб, который по праву принадлежит им. Душепопечение, духовное просвещение, пастырская деятельность – это неизвестные пока в армии формы работы с личным составом. Именно их и обязаны в первую очередь использовать в своей деятельности в гарнизонах священнослужители. Здесь им никто другой, даже при желании, не в состоянии составить конкуренцию.
Евгений Жовнерчук, доктор медицинских наук, подполковник внутренней службы
Роман Илющенко, подполковник, бакалавр религиоведения
Перепост в сокращении.
Полный текст опубликовано в выпуске ВПК № 37 (454) за 19 сентября 2012 года
Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/9278
Роман Илющенко.
Евгений Жовнерчук.
Наконец-то в войсках российских силовых структур впервые за долгие годы созданы благоприятные условия для службы: значительно повышено денежное довольствие, успешно решаются жилищно-бытовые проблемы, улучшено продовольственное и вещевое обеспечение. Однако ситуация во многих воинских коллективах, к сожалению, в лучшую сторону не меняется. Не снижается количество ЧП, в том числе суицидов, преступлений.
*** Не только махать кадилом…***
Такой подход можно объяснить тем, что понятие «душа» для многих руководителей весьма размыто и абстрагировано, а сама его суть выхолощена или существенно искажена.
До сих пор современная наука, включая психиатрию, не может дать четкого определения объекту изучения – душе, что, однако, не отменяет присутствия в каждом из нас таинственной субстанции, которая чаще всего заявляет о себе голосом совести.
К тем первым шагам, которые все-таки предприняты Верховным главнокомандующим в устранении этого дисбаланса, следует отнести, пожалуй, возвращение в войска военного духовенства. Наряду с психологами и офицерами воспитательных структур они призваны непосредственно влиять на душу и дух защитников Отечества.
Вместе с тем министром обороны РФ утверждены два важных руководящих документа – «Положение по организации работы с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации» и «Основы концепции работы с верующими военнослужащими».
Ими определено, что помимо исполнения «религиозных обрядов, церемоний и удовлетворения религиозных потребностей личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации» на военных священников возлагаются также «организация и проведение духовно-просветительской работы, участие в мероприятиях, проводимых органами военного управления по патриотическому и духовно-нравственному воспитанию, участие в работе по укреплению правопорядка и воинской дисциплины, профилактике правонарушений и суицидальных происшествий».
Кроме того, в военное время священники должны «вести постоянную работу по оказанию моральной, психологической и духовной поддержки» личному составу части, в том числе в лечебных и оздоровительных учреждениях. Возложена на них и печальная обязанность по организации «достойных похорон и поминовению погибших и умерших».
С точки зрения строевого командира, негусто. Но он, не зная специфики священнического служения, может просто не догадываться о возможностях, скрытом потенциале своего помощника. И задача последнего – раскрыться, показать себя в деле так, чтобы офицер увидел в нем человека, который умеет не только махать кадилом, но и дать ценный совет. Как это часто бывало в русской армии до революции 1917 года.
А еще, помимо высоких деловых и профессиональных качеств, священник должен быть кристально честным и безупречно чистым с точки зрения нравственности и морали. Это именно то, чего так не хватает в окружающих нас людях, и войска, увы, не исключение.
*** Сам Бог велел ***
Различных форм работы – воздействия на воинский коллектив, отдельных военнослужащих, их семьи – у духовенства в частях и подразделениях в нынешних условиях великое множество. Например, взывание к стыду и совести.
Данный способ воспитания подчиненных, увы, практически забыт нынешними командирами в силу, как считается, его малой эффективности («совесть», «стыд», как и «душа», для многих офицеров весьма абстрактные понятия, так чего тогда на них время тратить?).
Сейчас все чаще в ход идут кулак или рубль, оттесняя на второй-третий план иные педагогические приемы. Но одно дело, когда «мораль читает» начальник, которому воспитывать подчиненных предписано уставом, и совсем другое – когда нравоучением займутся батюшка или мулла с безупречной репутацией, имеющие за плечами немалый опыт подобного общения с паствой на приходе или в махалле.
Им взывать к совести, как говорят в народе, сам Бог велел. Такой священник, например, уже лет 10 трудится на общественных началах в 21-й отдельной бригаде оперативного назначения ВВ МВД России, дислоцированной в подмосковном Софрине.
За это время сменились несколько комбригов и их замов, среди которых были и мусульмане, но у всех иеромонах Феофан (Замесов) пользовался заслуженным авторитетом, оставаясь образцом настоящего русского военного священника – духовного отца солдатам и офицерам одного из самых боевых соединений в «воюющих войсках».
Священник в армии – это своего рода и независимый эксперт. Он может высказать свое мнение не как подчиненный, а как человек, служащий Богу – высшей инстанции. Ведь в традициях русского духовенства было выполнять дипломатические функции, примирение враждующих, ходатайствовать пред сильными мира сего за попавших в опалу, оговоренных.
Ярчайший пример – патриарх Иоаким, выступавший в 1682 году в роли арбитра между молодыми царями – братьями Иваном и Петром Алексеевичами и раскаявшимися зачинщиками первого стрелецкого бунта.
Священник в части еще и «ходячее окно» жалоб и заявлений, а заодно и «жилетка», куда можно поплакаться. А это в свою очередь снижает уровень служебных и межличностных конфликтов, написание анонимок, кляуз и даже суицидов.
Ведь большинство самоубийц расстаются с жизнью, будучи неуслышанными, непонятыми. Вовремя услышать такого человека – значит сохранить ему жизнь. Облегчив душу, поведав томящую ее проблему чуткому внимательному собеседнику, он чувствует себя гораздо легче, что замечено многими. Эта ниша до сих пор не занята никем.
Ведь даже призванные выполнять эти функции заместитель командира по воспитательной работе или психолог-офицер, нося погоны, ассоциируются с системой, от которой пострадал человек.
А священник – нонкомбатант, а в облачении еще и представитель если уж не горнего – небесного, то по крайней мере и не этого, дольнего – земного, военного мира. Вероятность обращения обиженного воина именно к нему, стоящему несколько отдельно в строгой служебной иерархии, гораздо выше.
Это подтверждается и статистикой. Согласно опросам, проведенным среди военнослужащих, 79 процентов из них признались, что в случае появления жизненных трудностей они обратились бы за помощью к священнику.
А работа с семьями военнослужащих? Это же целое направление, которым никто по большому счету не занимается. В армии, во внутренних войсках от соединения и выше есть должность с чисто административными функциями – инструктор по работе с семьями военнослужащих, которую, как правило, занимает жена какого-нибудь начальника.
Понятно, что к ней не пойдут со своими внутрисемейными проблемами женщины гарнизона. А такая потребность имеется, особенно в закрытых или отдаленных военных городках, где нет семейных психологов, телефонов доверия или общества анонимных алкоголиков.
Раньше жены с жалобами на мужей-пьяниц и неверных супругов шли к замполитам, у которых были средства давления на офицеров по партийной и комсомольской линии. Теперь таких рычагов-педалей у заместителей командиров по воспитательной работе нет, но проблем в семьях от этого меньше не стало.
Сохраняя тайну исповеди и не прибегая к партийному шантажу, священник в данной ситуации занимает то положение, которое позволяет ему быть посредником между мужем и женой. К тому же, как правило, семьи священнослужителей – это образец нравственности, верности, крепости, где воспитываются несколько детей. А личный пример в таких вопросах – лучшая реклама соответствующего образа жизни.
В какой-то степени организация детского досуга, работа с детьми – это тоже проблема, которой вполне может заняться священник. Особенно там, где ребятишкам не удается летом выехать на отдых и они вынуждены торчать в гарнизоне. Это касается в первую очередь закрытых военных городков.
В Чеченской Республике, в Ханакале приписанный к воинскому храму священник – иеромонах Аркадий (Мамай) ведет занятия с детьми военнослужащих в созданной им воскресной школе и даже вывозил их в паломническую поездку по святым местам Северного Кавказа. Надо ли говорить, что в его лице офицеры и их семьи получили достойный образец настоящего божиего пастыря.
*** «Заглянуть» в душу ***
Поэтому процессы эти должны быть не стихийными, а налаженными и регламентированными, их необходимо заранее согласовывать между собой. Это позволит избежать возможных трений и разногласий между психологами и помощниками командира по работе с верующими военнослужащими, ведь они призваны трудиться на одном поле – воздействовать на душу-психику воина.
Душа человеческая настолько необъятный и малоизученный объект, что ни о какой конкуренции в усилиях по ее облагораживанию речь идти не может. Не соперничают же между собой психологи, психотерапевты и психиатры: одни занимаются профилактикой душевного здоровья, другие – его коррекцией, третьи – лечением.
Каждый специалист работает на своем направлении, не залезая в чужой огород и взаимодействуя с коллегами по мере необходимости. Дел с избытком хватит на всех.
По большому счету все усилия психологов и командиров направлены на то, чтобы «заглянуть» в душу военнослужащего, узнать его замыслы. Такие попытки предпринимались еще в советский период наиболее опытными командирами и замполитами, хотя профессионалов-практиков со специальностью «душевед» не готовили ни в одном из военных или гражданских медицинских вузов. Не готовят их и сейчас.
К сожалению, большинство нынешних психологов частей, которые хоть и являются дипломированными специалистами в области «науки о душе», не имеют достаточного жизненного опыта, практики, глубины взгляда на проблему, решая ее через систему тестирований.
Вряд ли ситуация изменится в лучшую сторону и в связи с реформированием военного образования. Поэтому в ближайшее время никто из нынешних должностных лиц в силу объективных причин (опытных офицеров, воспитателей «по духу», носителей традиций увольняют в первую очередь) не в состоянии заменить священника со стажем служения на приходе не менее пяти лет (как требует упомянутое в начале статьи «Положение…»), которого именно «душеведению» (душепопечению) учили в семинарии и Духовной академии.
Это факт, который признан на самом высшем уровне нашего государства и должен быть осознан на местах.
Согласно статистике подавляющее большинство нынешних защитников Родины считают себя верующими. Это и есть то самое непаханое поле для военного духовенства, тот хлеб, который по праву принадлежит им. Душепопечение, духовное просвещение, пастырская деятельность – это неизвестные пока в армии формы работы с личным составом. Именно их и обязаны в первую очередь использовать в своей деятельности в гарнизонах священнослужители. Здесь им никто другой, даже при желании, не в состоянии составить конкуренцию.
Евгений Жовнерчук, доктор медицинских наук, подполковник внутренней службы
Роман Илющенко, подполковник, бакалавр религиоведения
Перепост в сокращении.
Полный текст опубликовано в выпуске ВПК № 37 (454) за 19 сентября 2012 года
Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/9278
Нашим военнослужащим больше всего не хватает нравственности и порядочности. Да и чему тут удивляться, если их воспитывают и "наставляют" такие "лжеофицеры", как автор этой статьи: Женька Жовнерчук. Им бы со соей душой разобраться, свои грехи отмыть, а они всё туда же - учить, благо, что папа помог с докторской степенью....
ОтветитьУдалить