... За последние годы в России сильно вырос спрос на психологов.
Но тема «проблем с головой» в обществе до сих пор достаточно табуирована, признают опрошенные эксперты.
Культура обращения к психологам и вообще длительной терапии только начинает проклёвываться.
Как правило, люди обращаются к специалистам, только когда совсем «припечёт», предпочитая не тратить время и деньги — перетерпеть.
А терпеть россияне могут долго.
Это качество в целом возведено обществом в некий культ, признают психотерапевты.
На мужчин дополнительно давят гендерные стереотипы, согласно которым «тыжмужик» должен не распускать сопли, не ныть и не признавать, что у него есть проблемы.
Мнение эксперта. Василий Шуров - психиатр, нарколог, член Национальной Наркологической Лиги.
«Если брать мировую статистику, приблизительно у 4% людей развивается ПТСР после травмы.
А в нашей (отечественной) статистике — 0,4%.
У нас меньше выявляемость.
Это в первую очередь связано с тем, что сами пациенты не очень информированы, что это именно навязчивое психиатрическое состояние, требующее специальной помощи.
У нас так исторически сложилось: посттравматическое расстройство воспринимают не как психиатрическую патологию, требующую помощи, а просто как состояние, сопутствующее жизни участников боевых действий.
Это нормально, что они собираются, пьют, вспоминают погибших товарищей, плачут, депрессуют.
Как-то никто с этим не работает».
Сами бойцы тоже отрицают проблему — ведь у военных вся специфика жизни заточена под аскезу, неприхотливость, стойкость и мужественность в квадрате.
Походы к психологам многими из них воспринимаются как блажь, а польза от таких специалистов не выглядит очевидной.
Мнение эксперта. Дмитрий Павлов - ветеран боевых действий, подопечный благотворительного фонда «Память поколений».
«Я не обращался за помощью к психологам, как-то сам всё выгреб.
Ну, я личность самокритичная, частенько над собой работаю.
Доверия к психологам мало, потому что мало информации у людей.
Психолог — это что?
В сериалах показывают, как богатые женщины ходят к психотерапевту и изливают ему душу, плачут, платят за это большие деньги.
Парни смотрят на это, и совершенно оторванное от реальности представление у них складывается.
Редко кто захочет обратиться к таким людям.
Большинство переваривает всё в себе, не выплёскивает незнакомцам, тем более — не горят идти к ним специально и платить деньги».
Мнение эксперта. Владимир Каманцев - ветеран контртеррористической операции на Северном Кавказе.
«В Москве в госпитале бесплатные государственные психологи провели со мной много тестов, но от финального лечения, к сожалению, по молодости лет своих я отказался, очень их расстроив.
Я осознал, что со мной что-то не так, только когда вернулся домой и оказался в мирной обстановке среди людей, которые продолжали жить своей жизнью.
А в моей жизни всё существенно поменялось».
Дмитрий Павлов отметил, что в своё время огромный вклад в дело восстановления после военных травм вносили сёстры милосердия, которые помогали лечить солдат в госпиталях.
Так как их не воспринимали как психологов, им удавалось за счёт каких-то простых практик отвлечь людей от пережитого: ходили с ними на экскурсии, на службы в храмы, беседовали и поддерживали морально.
Чтобы не изобретать велосипед, эту практику можно было бы с некоторой модернизацией внедрять и сейчас, уверен ветеран — это могло бы незаметно подвести бойцов к мысли, что психотерапия — не такой страшный зверь, как её малюют.
Мнение эксперта. Дмитрий Павлов - ветеран боевых действий.
«Выдёргивать по 1–2 человека на начальной стадии не вариант, тут нужна массовость — поехать вместе на экскурсию, посидеть в храме, как-то закинуть ветеранам мысль о том, что им нужна поддержка, психологическая помощь.
Если (сказать это) в лоб, многие откажутся: «я нормальный, у меня всё хорошо».
Но если как-то обыграть и давать эту помощь под прикрытием какой-то другой информации или развлекательного мероприятия, можно попробовать незаметно выйти на групповую терапию».
Продолжение следует.
Ольга Орлова.
К сожалению так все и есть, сама работаю в Центре социальной реабилитации инвалидов и ветеранов боевых действий психологом и за время работы очень мало ветеранов боевых действий обращаются конкретно за помощью к психологу.
Работаем через организации, социально- значимые мероприятия, проводим творческие встречи, ездим на экскурсии.
Активно используем метод творческой самореализации, телесно- ориентированную терапию.
Комментариев нет:
Отправить комментарий