Война — древнейшее занятие человечества. Для войны всегда требовались молодые и сильные мужчины, которым по многу дней и месяцев приходилось находиться в состоянии стресса в сугубо мужском коллективе. В эфире «Громадського радіо» военный психолог и сексолог Вадим Шевченко рассказал о человеческой сексуальности в условиях войны и о способах сублимации сексуального потенциала, а также о том, что нужно знать о защите своего здоровья.
На фото. 1916 год район озера Нарочь (Беларусь). Позиции русских войск. Боец из кучи глины за спиной, слепил шедевр.
– Данные исследований ООН свидетельствуют о том, что во время социальных потрясений опускается планка морали и растет уровень преступности, проституции или сексуальной эксплуатации. Насколько можно сказать, что сейчас это подтвердила война в Украине?
Вадим Шевченко: Любой военный конфликт несет определенную нагрузку, при которой снижается мораль. После Второй мировой войны в Берлине Беате Узе поняла, что армия проиграла войну, мужчины были подавлены, плюс – стрессовое состояние, которое было у военных после войны, изменение гормонального фона ведет к тому, что возникают проблемы с потенцией, достаточно много сексуальных расстройств. В Берлине она создала небольшой консультационный пункт, где принимала бойцов, женщин после изнасилований. Такая же ситуация и у нас.
– Но есть вещи, частично связаны не только с моралью, но и с физиологией. Иногда организм реагирует так, как реагирует. Насколько это нормально и правильно?
Вадим Шевченко: Мы объясняем бойцам, какие возникают стрессовые ситуации и какие методы борьбы с ними. Мы объясняем простую вещь: в тяжелых стрессовых ситуациях может возникнуть эрекция. И это нормальная реакция. Она может наступать в самый неподходящий момент. Например, во время боя: стрессовая ситуация, идет выброс гормонов для выживания. Человек в бою, тяжелая нагрузка, при этом возникает эрекция. Для него это шоковое состояние, если он не предупрежден.
Та же ситуация может возникнуть, когда он видит тела погибших – для него это мощнейший стресс. Если человек подготовлен и ему это заранее объяснили, он понимает, что это нормально, это временное явление. Тогда он не зацикливается, проблема не уходит внутрь.
– А может секс в таких рискованных условиях рассматриваться как положительно важное качество именно для выживания?
Вадим Шевченко: Любой секс – это сброс эмоций и положительные эмоции. Поэтому, в любом случае, – да.
– Приходилось слышать, что у человека, который видит смерть, возникает инстинктивное желание компенсировать эту смерть тем, что хотя бы попробовать зародить новую жизнь. Насколько это научно обосновано?
Вадим Шевченко: В состоянии стресса есть три основные выхода: замри, беги и борись. Это то, что даст выжить: прятаться, начинать бороться, убегать. Если человек преодолел эти состояния, нужен выход: ты выжил, а если ты выжил, должен размножаться, потому что неизвестно, выживешь ли в следующий раз. Психика и сама природа человека толкают к тому, что секс ему нужен.
– Но найти человека, с которым можно заняться сексом, в военных условиях нелегко. Это создает предпосылки для появления предоставления сексуальных услуг. Насколько, по вашим наблюдениям, это безопасно и естественно?
Вадим Шевченко: Война – это всегда кошмар, который создает такие же кошмары. Жизнь человека – это первая точка морали, от которой всегда отталкиваемся. Если ты не знаешь, сколько времени проживешь, все остальные моральные ценности начинают постепенно понижаться, человек становится более агрессивным, по-другому относится к себе, к другим. Здесь понижается и мораль женщин, которые хотят выжить в этой ситуации. Для них собственное тело превращается в орудие выживания. Если у нее есть ребенок, она думает о нем, для нее моральные принципы снижаются.
Сама по себе война – аморальная вещь. Понятие морали уходит на дальний план. Поэтому спрос рождает предложение, появляются проститутки, которые работают. Все армии мира, разведка прекрасно знают эту ситуацию. И нередки случаи, когда специально в расположение второй-третьей линии обороны забрасываются проститутки, которым отдельно платят деньги. Они приезжают уже с венерических заболеваниями, их главная задача – обслужит максимальное количество военных и перенести заболевания.
– Есть свежий отчет Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, в котором говорится, что в кризисные времена большая часть людей выбирает стратегии выживания, которые вредны. Одна из них – не совсем упорядоченное сексуальную жизнь. Почему? Кому от этого вред?
Вадим Шевченко: В первую очередь, бойцам, которые неразборчивы в связях, пользуются услугами проституток, грубо говоря «за тушенку».
Это и женщинам впоследствии может возвращаться травмой. Ведь любое насилие, даже над своим телом, – травма. Хотя человек объясняет себе, что сейчас это временно, пока война и т.д.
Риски есть в любом случае. К сожалению, есть большое количество заболеваний, перечень того, чем может быть «награжден» солдат. И то, у кого работает голова, понимают, что это не лучший выход.
– С нами на связи ветеран двух войн, танкист, офицер Владимир Дериведмидь, который сейчас в Бахмуте Донецкой области. Поделитесь вашими соображениями о сексе на войне.
Владимир Дериведмидь: Я хотел бы, чтобы мы понимали, что у нас на войне фактически никто этой проблемой глубоко не занимается, военные психологи фактически не работают. Этот вопрос гораздо шире, кто-то может сублимировать половые отношения, перевести в другое направление.
Когда я в 80-е был в «Лесной поляне», встретил женщину. Она фактически была молодой девушкой, когда приехала в Афганистан. Когда она пошла в баню, туда зашли мужчины, которые фактически изнасиловали ее. И 20 лет после войны эта женщина тряслась, когда смотрела на мужчин как на необузданных зверей.
Еще случай. Когда в мае 80-го года в полк из полторы тысячи человек приехала первая женщина, а на утро два майора вышли с синяками: не поделили женщину, симпатичную официантку, которая к нам приехала.
Я понимаю, что есть запросы, но на войне бывает и так, что люди встречают свою любовь. Примеров немало. Даже у нас на Донбассе половина женщин не имеют мужчин, потому что достойных рядом нет. А военные немного исправляют этот вопрос.
Все семьи в это время тоже проходят испытания. Крепкие становятся еще крепче, слабые, как правило, распадаются. Во время войны в Афганистане я пережил измену. Это очень трудно.
И еще один ужасный случай. Встречали Новый год. Когда мужчины выпили по 150 граммов водки, один начал рассказывать: женщины – такие-сякие. Никто не соглашался, все молчали. Говорил это один, старший по званию. Далее начал рассказывать, с кем он спал, перечислял женщин и назвал женщину одного из присутствующих. И тот, скромный прапорщик, пошел, взял пистолет и застрелился. Так он защищал свою честь.
Такие случаи характерны. Но мы должны беречь все хорошее, что у нас есть в жизни, в семье или в мечтах.
– Вадим, как вы можете это прокомментировать?
Вадим Шевенко: Я не говорю, что мораль отсутствует вообще. Я как парамедик часто нахожусь в подразделениях, когда в одном помещении спят военнослужащие: мужчины и женщины. И всегда есть взаимное уважение, оберегание, ни у кого не возникает моментов, когда могут себе позволить какие-то вольности.
Я на войне практически с 2014 года. Действительно, проблемами социального здоровья, воспитания и программами по работе с военными практически никто не занимается. У меня есть подготовка, поэтому я пытаюсь что-то сделать в этом плане.
– И у нас есть еще один звонок: «Проблема секса для военнослужащего важна не только в период войны, но и в мирное время, особенно, когда военнослужащий выполняет какие-то ответственные задания. В течение длительного времени, будучи военнослужащим, я занимался проблемой психологической подготовки американской армии. На примере Японии, где пребывали американские войска, как правило около гарнизона всегда создавался «дом с красными фонарями».
Это считалось вполне нормальным, чтобы дать возможность выходу определенной энергии в моменты внутреннего психологического напряжения. А даже в мирное время солдаты прибегали к искусственному способу разрядки такого психологического напряжения».
Вадим Шевченко: Если воинское подразделение расположено возле города, есть возможность отпустить солдат, оптимально, чтобы командир это сделал и проинструктировал, чтобы назад они не приносили заболеваний.
Если мы говорим об опыте американской и других армий, там делается немножко по-другому. Один из примеров сублимированного секса: Гитлером была построена фабрика, которая производила надувных женщин. Он сказал, что в рюкзаке каждого солдата должна быть надувная женщина, чтобы она снимала стресс.
Один из моих учителей, известный американский психолог, был в свое время во Вьетнаме. Он рассказывал: «А у нас проблема с этим снята, потому что есть четкий инструктаж, как правильно заниматься мастурбацией. Все это прописано, более того, солдат обучают, как правильно заниматься мастурбацией в зависимости от условий, в которых он находится». А у нас это считается табу.
– У нас есть стереотип, что найти другую женщину или иного человека довольно легко, но насколько действительно легко сделать этот выбор?
Вадим Шевченко: У каждого есть свои комплексы, каждый по-своему все это воспринимает. Кто-то может познакомиться, кто-то – нет.
– Наличие или отсутствие семьи здесь как-то влияет?
Вадим Шевченко: Да. Достаточно сильно. Понятно, если семья крепкая, люди созваниваются, есть поддержка, то для человека это достаточно весомо, чтобы, например, а не пойти к проститутке.
Но важно, чтобы половой акт был защищенным, роль презерватива понятна. Но хочу отметить, что в американском законодательстве принята поправка, согласно которой на упаковках презервативов пишут, что изделие не является 100% фактором защиты от ВИЧ-заболеваний и нежелательной беременности.
Наверно, единственным фактором, который может является 100% -ной защитой – это наши мозги. Если человек их не включает и связи беспорядочные, он забывает о презервативах, и это приведет его к неприятности.
Но существует и проблема с законодательством – не обеспечивается 100% проверка, например, на гепатит. Контрактники обязательно сдают кровь, это оплачивает Минобороны, а за тех, кто по мобилизации, расплачиваются местные бюджеты. И они начинают на этом экономить. Большинство ребят не проходят проверку, на этот вопрос нужно обратить внимание, изменить законодательную базу, чтобы все проходили тестирование.
– Сейчас в украинской армии есть много женщин, у которых есть подобные проблемы и потребности, как и у мужчин. Что тут можно сказать?
Вадим Шевченко: Да, сейчас достаточно много женщин-военнослужащих. Понятно, что иногда между ними и между ребятами, которые служат, возникают романы. Любовь на войне бывает.
Конечно, есть и те же варианты сублимированного секса, существуют секс-шопы. Это продукция, которая может быть выходом как для женщин, так и для мужчин.
Командиры знают: если подразделение загружено физической работой, некогда думать о сексе. Но если говорить о безопасности, должны быть презервативы в аптечках, командиры, если есть возможность, должны инструктировать бойца перед тем, как он пойдет в увольнение. И включаем мозги: это единственное, что нас может защитить. Тем более, на войне.
На фото. 1916 год район озера Нарочь (Беларусь). Позиции русских войск. Боец из кучи глины за спиной, слепил шедевр.
– Данные исследований ООН свидетельствуют о том, что во время социальных потрясений опускается планка морали и растет уровень преступности, проституции или сексуальной эксплуатации. Насколько можно сказать, что сейчас это подтвердила война в Украине?
Вадим Шевченко: Любой военный конфликт несет определенную нагрузку, при которой снижается мораль. После Второй мировой войны в Берлине Беате Узе поняла, что армия проиграла войну, мужчины были подавлены, плюс – стрессовое состояние, которое было у военных после войны, изменение гормонального фона ведет к тому, что возникают проблемы с потенцией, достаточно много сексуальных расстройств. В Берлине она создала небольшой консультационный пункт, где принимала бойцов, женщин после изнасилований. Такая же ситуация и у нас.
– Но есть вещи, частично связаны не только с моралью, но и с физиологией. Иногда организм реагирует так, как реагирует. Насколько это нормально и правильно?
Вадим Шевченко: Мы объясняем бойцам, какие возникают стрессовые ситуации и какие методы борьбы с ними. Мы объясняем простую вещь: в тяжелых стрессовых ситуациях может возникнуть эрекция. И это нормальная реакция. Она может наступать в самый неподходящий момент. Например, во время боя: стрессовая ситуация, идет выброс гормонов для выживания. Человек в бою, тяжелая нагрузка, при этом возникает эрекция. Для него это шоковое состояние, если он не предупрежден.
Та же ситуация может возникнуть, когда он видит тела погибших – для него это мощнейший стресс. Если человек подготовлен и ему это заранее объяснили, он понимает, что это нормально, это временное явление. Тогда он не зацикливается, проблема не уходит внутрь.
– А может секс в таких рискованных условиях рассматриваться как положительно важное качество именно для выживания?
Вадим Шевченко: Любой секс – это сброс эмоций и положительные эмоции. Поэтому, в любом случае, – да.
– Приходилось слышать, что у человека, который видит смерть, возникает инстинктивное желание компенсировать эту смерть тем, что хотя бы попробовать зародить новую жизнь. Насколько это научно обосновано?
Вадим Шевченко: В состоянии стресса есть три основные выхода: замри, беги и борись. Это то, что даст выжить: прятаться, начинать бороться, убегать. Если человек преодолел эти состояния, нужен выход: ты выжил, а если ты выжил, должен размножаться, потому что неизвестно, выживешь ли в следующий раз. Психика и сама природа человека толкают к тому, что секс ему нужен.
– Но найти человека, с которым можно заняться сексом, в военных условиях нелегко. Это создает предпосылки для появления предоставления сексуальных услуг. Насколько, по вашим наблюдениям, это безопасно и естественно?
Вадим Шевченко: Война – это всегда кошмар, который создает такие же кошмары. Жизнь человека – это первая точка морали, от которой всегда отталкиваемся. Если ты не знаешь, сколько времени проживешь, все остальные моральные ценности начинают постепенно понижаться, человек становится более агрессивным, по-другому относится к себе, к другим. Здесь понижается и мораль женщин, которые хотят выжить в этой ситуации. Для них собственное тело превращается в орудие выживания. Если у нее есть ребенок, она думает о нем, для нее моральные принципы снижаются.
Сама по себе война – аморальная вещь. Понятие морали уходит на дальний план. Поэтому спрос рождает предложение, появляются проститутки, которые работают. Все армии мира, разведка прекрасно знают эту ситуацию. И нередки случаи, когда специально в расположение второй-третьей линии обороны забрасываются проститутки, которым отдельно платят деньги. Они приезжают уже с венерических заболеваниями, их главная задача – обслужит максимальное количество военных и перенести заболевания.
– Есть свежий отчет Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, в котором говорится, что в кризисные времена большая часть людей выбирает стратегии выживания, которые вредны. Одна из них – не совсем упорядоченное сексуальную жизнь. Почему? Кому от этого вред?
Вадим Шевченко: В первую очередь, бойцам, которые неразборчивы в связях, пользуются услугами проституток, грубо говоря «за тушенку».
Это и женщинам впоследствии может возвращаться травмой. Ведь любое насилие, даже над своим телом, – травма. Хотя человек объясняет себе, что сейчас это временно, пока война и т.д.
Риски есть в любом случае. К сожалению, есть большое количество заболеваний, перечень того, чем может быть «награжден» солдат. И то, у кого работает голова, понимают, что это не лучший выход.
– С нами на связи ветеран двух войн, танкист, офицер Владимир Дериведмидь, который сейчас в Бахмуте Донецкой области. Поделитесь вашими соображениями о сексе на войне.
Владимир Дериведмидь: Я хотел бы, чтобы мы понимали, что у нас на войне фактически никто этой проблемой глубоко не занимается, военные психологи фактически не работают. Этот вопрос гораздо шире, кто-то может сублимировать половые отношения, перевести в другое направление.
Когда я в 80-е был в «Лесной поляне», встретил женщину. Она фактически была молодой девушкой, когда приехала в Афганистан. Когда она пошла в баню, туда зашли мужчины, которые фактически изнасиловали ее. И 20 лет после войны эта женщина тряслась, когда смотрела на мужчин как на необузданных зверей.
Еще случай. Когда в мае 80-го года в полк из полторы тысячи человек приехала первая женщина, а на утро два майора вышли с синяками: не поделили женщину, симпатичную официантку, которая к нам приехала.
Я понимаю, что есть запросы, но на войне бывает и так, что люди встречают свою любовь. Примеров немало. Даже у нас на Донбассе половина женщин не имеют мужчин, потому что достойных рядом нет. А военные немного исправляют этот вопрос.
Все семьи в это время тоже проходят испытания. Крепкие становятся еще крепче, слабые, как правило, распадаются. Во время войны в Афганистане я пережил измену. Это очень трудно.
И еще один ужасный случай. Встречали Новый год. Когда мужчины выпили по 150 граммов водки, один начал рассказывать: женщины – такие-сякие. Никто не соглашался, все молчали. Говорил это один, старший по званию. Далее начал рассказывать, с кем он спал, перечислял женщин и назвал женщину одного из присутствующих. И тот, скромный прапорщик, пошел, взял пистолет и застрелился. Так он защищал свою честь.
Такие случаи характерны. Но мы должны беречь все хорошее, что у нас есть в жизни, в семье или в мечтах.
– Вадим, как вы можете это прокомментировать?
Вадим Шевенко: Я не говорю, что мораль отсутствует вообще. Я как парамедик часто нахожусь в подразделениях, когда в одном помещении спят военнослужащие: мужчины и женщины. И всегда есть взаимное уважение, оберегание, ни у кого не возникает моментов, когда могут себе позволить какие-то вольности.
Я на войне практически с 2014 года. Действительно, проблемами социального здоровья, воспитания и программами по работе с военными практически никто не занимается. У меня есть подготовка, поэтому я пытаюсь что-то сделать в этом плане.
– И у нас есть еще один звонок: «Проблема секса для военнослужащего важна не только в период войны, но и в мирное время, особенно, когда военнослужащий выполняет какие-то ответственные задания. В течение длительного времени, будучи военнослужащим, я занимался проблемой психологической подготовки американской армии. На примере Японии, где пребывали американские войска, как правило около гарнизона всегда создавался «дом с красными фонарями».
Это считалось вполне нормальным, чтобы дать возможность выходу определенной энергии в моменты внутреннего психологического напряжения. А даже в мирное время солдаты прибегали к искусственному способу разрядки такого психологического напряжения».
Вадим Шевченко: Если воинское подразделение расположено возле города, есть возможность отпустить солдат, оптимально, чтобы командир это сделал и проинструктировал, чтобы назад они не приносили заболеваний.
Если мы говорим об опыте американской и других армий, там делается немножко по-другому. Один из примеров сублимированного секса: Гитлером была построена фабрика, которая производила надувных женщин. Он сказал, что в рюкзаке каждого солдата должна быть надувная женщина, чтобы она снимала стресс.
Один из моих учителей, известный американский психолог, был в свое время во Вьетнаме. Он рассказывал: «А у нас проблема с этим снята, потому что есть четкий инструктаж, как правильно заниматься мастурбацией. Все это прописано, более того, солдат обучают, как правильно заниматься мастурбацией в зависимости от условий, в которых он находится». А у нас это считается табу.
– У нас есть стереотип, что найти другую женщину или иного человека довольно легко, но насколько действительно легко сделать этот выбор?
Вадим Шевченко: У каждого есть свои комплексы, каждый по-своему все это воспринимает. Кто-то может познакомиться, кто-то – нет.
– Наличие или отсутствие семьи здесь как-то влияет?
Вадим Шевченко: Да. Достаточно сильно. Понятно, если семья крепкая, люди созваниваются, есть поддержка, то для человека это достаточно весомо, чтобы, например, а не пойти к проститутке.
Но важно, чтобы половой акт был защищенным, роль презерватива понятна. Но хочу отметить, что в американском законодательстве принята поправка, согласно которой на упаковках презервативов пишут, что изделие не является 100% фактором защиты от ВИЧ-заболеваний и нежелательной беременности.
Наверно, единственным фактором, который может является 100% -ной защитой – это наши мозги. Если человек их не включает и связи беспорядочные, он забывает о презервативах, и это приведет его к неприятности.
Но существует и проблема с законодательством – не обеспечивается 100% проверка, например, на гепатит. Контрактники обязательно сдают кровь, это оплачивает Минобороны, а за тех, кто по мобилизации, расплачиваются местные бюджеты. И они начинают на этом экономить. Большинство ребят не проходят проверку, на этот вопрос нужно обратить внимание, изменить законодательную базу, чтобы все проходили тестирование.
– Сейчас в украинской армии есть много женщин, у которых есть подобные проблемы и потребности, как и у мужчин. Что тут можно сказать?
Вадим Шевченко: Да, сейчас достаточно много женщин-военнослужащих. Понятно, что иногда между ними и между ребятами, которые служат, возникают романы. Любовь на войне бывает.
Конечно, есть и те же варианты сублимированного секса, существуют секс-шопы. Это продукция, которая может быть выходом как для женщин, так и для мужчин.
Командиры знают: если подразделение загружено физической работой, некогда думать о сексе. Но если говорить о безопасности, должны быть презервативы в аптечках, командиры, если есть возможность, должны инструктировать бойца перед тем, как он пойдет в увольнение. И включаем мозги: это единственное, что нас может защитить. Тем более, на войне.
Комментариев нет:
Отправить комментарий