А.Г. Караяни: Подавляющее большинство ветеранов боевых действий будут демонстрировать завидное психическое здоровье.

Позывной "Лис", стрелок. Фото: Александр КОЦ. 

А.Г. Караяни: «Поколение СВО — психологический актив созидания будущего России». 

... Опираясь на выводы современных исследователей, например, Майкла Мэтьюза, мы выделяем в общей массе ветеранов войны по крайней мере три основных категории. 

1. Лица, переживающие посттравматический рост. Те, кто в ходе боевых действий пройдя суровые испытания, травматические ситуации, вдруг почувствовали в себе ресурсы для решения более масштабных задач, для расширения горизонта своей жизни. 

2. Наибольшая по численности группа: лица, переживающие кризис реадаптации и ресоциализации. 

3. Лица, которые страдают ПТСР. 

Вопреки известным колоколообразным кривым, рисующим «идеальное» процентное соотношение между этими категориями, новые данные позволяют предполагать, эти кривые будут далеко не идеальными. 

Подавляющее большинство ветеранов боевых действий в конечном итоге будут демонстрировать завидное психическое здоровье и высокую социальную активность.

Такое понимание психологических последствий участия в боевых действиях побуждает нас обратить внимание на то, что абсолютному большинству ветеранов боевых действий требуется не помощь психиатра, а наша, психологическая, поддержка, 

не лечебно-реабилитационные, а реадаптационные формы социально-психологического вспомоществования, 

не поиск новых эффективных лекарств, а создание маршрутов, мест, видов активностей, обеспечивающих созидательную направленность энергии и активности поколения СВО. 

И общество здесь выступает не менее значимым объектом психологической работы, чем ветераны войны. 

Опыт прежних войн показывает, что если государству, обществу удаётся обеспечить такую маршрутизацию, удовлетворить потребности этих людей, то ветераны войны превращается в могучую созидательную силу. 

Если этому не уделяется должного внимания, эта сила утрачивается для общества.

Известно, что у ветеранов боевых действий резко обостряется ряд потребностей, которые я обозначил как «комплекс 4П»: потребность быть понятым, признанным, принятым и поддержанным. 

Если эти потребности не будут в полной мере удовлетворены, возможна социальная самоизоляция ветеранов, их уход в криминал, алкоголизм, наркоманию, суициды, стремление переделать социум по законам военной справедливости. 

Читать полностью в «Психологической газете» https://www.psy.su/feed/12504/?utm_source=vk&utm_.. 

Боец с позывным «Армян». Соцсети облетели кадры, как наш солдат подъезжает к украинской БМП на «Жигулях», заливает ее бензином из канистры и поджигает. 

- Мы с дронов увидели, что она встала, сломалась, восемь человек с нее заскочили в лес, я и решил ее уничтожить. Подъехал на «Жигулях», подбежал, кинул внутрь гранату. А она не горит. Непорядок. Схватил канистру с топливом, залил в десантный отсек и подпалил. 

- И не страшно было? 

- Ну мы ж не бояться сюда приехали… 

Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27626/4976707/

А.Г. Караяни: Уровень ПТСР после Вьетнамской войны был искусственно завышен почти в три раза.

А.Г. Караяни: «Поколение СВО — психологический актив созидания будущего России». 

... СВО, как и всякое военное или социальное событие, имеет своё начало и конец. 

Рано или поздно, выполнив возложенные на неё задачи, она завершится. 

И перед государством, обществом, профессиональными организациями встанет задача громадной важности — обеспечить продолжение жизни, формирование нового послевоенного общества, нового уровня жизни. 

И тут открывается огромное поле деятельности для нас с вами, для психологов.

Сегодняшнее время дает нам уникальный шанс приобщиться к делу поистине исторического масштаба, продемонстрировать обществу созидательный потенциал психологии, доказать свою профессиональную состоятельность, стать субъектами строительства послевоенного будущего для себя, для своих детей, для страны в целом. 

И если мы этого не сделаем, то я, нагло интерпретируя слова А.Г. Асмолова, скажу: «А нафига тогда мы нашему народу?» 

Если мы не можем помочь ему в самый трудный период его существования. 

И главным, как мне видится, сегодня является сохранение и маршрутизация мощного энергетического заряда и активности поколения СВО, его обращённости в будущее, мотивации достижения, ответственности перед страной, готовности к самопожертвованию ради будущей жизни. 

То есть превращение этого поколения в психологический актив послевоенного созидания России, актив, отражающий интересы народа, его надежды на будущее, способный показывать пример служения своей стране. 

Это предполагает решение, на мой взгляд, ряда масштабных задач, среди которых важнейшее место займут и психологические, и социально-психологические, и медико-психологические, и другие мероприятия и решения. 

Среди таких задач мне видится целенаправленное научное исследование психологической реальности СВО в специфике её влияние на комбатантов и ветеранов, на широкий круг наших граждан, так или иначе тесно соприкасающихся с СВО. 

К сожалению, мы ещё живём в плену авторитета американских, как сегодня отмечал М.М. Решетников, заблуждений, как сегодня выясняется их же серьёзными учёными, не всегда добросовестных исследований психологических последствий войны. 

Достаточно сказать, что эксперты установили, что уровень ПТСР после Вьетнамской войны был искусственно завышен почти в три раза. 

И пособия по этому расстройству получило в 2 раза больше людей, чем участвовало в непосредственных боестолкновениях. 

Также искажена картина совершения ветеранами войн преступлений, самоубийств, частота злоупотребления алкоголем, наркотиками, которая в реальности оказалась лучше, чем во многих штатах США. 

Зачем это всё? 

Потому что это огромные деньги, миллиарды выделяются государством на работу с теми лицами, которые страдают ПТСР и другими расстройствами. 

Стремясь получить финансовую выгоду, американские медицинские центры накручивают цифры и через систему грантов распространяют по всему миру. 

Всё это демонизирует ветеранов боевых действий и создает в сознании образ не героя, а психически травмированного, постоянно раздираемого чувством вины, стыда и бессилия, страдающего безудержной агрессией социопата, от которого нужно подальше убирать детей и прятать острые предметы. 

Это чрезвычайно далеко от реальности. 

Вспомним, что в нашей стране наряду с другими психологическими последствиями нередко проявлялись неимоверный рост душевных сил, мотивация к жизни, к творчеству, стремление созидать лучший мир. 

После Великой Отечественной войны сотни тысяч участников ринулись в литературу.

Разве можно сегодня мыслить нашу литературу без ветеранов войны? 

Еще больше людей направились в кинематограф, стали великими актёрами, режиссёрами, сценаристами. 

Чем бы был без них наш отечественный кинематограф? 

Третьи закалённые войной соотечественники стали известными учёными, в том числе психологами, создавшими новые направления психологической науки, интересные концепции и так далее. 

Тысячи участников войны, ставших управленцами на разных уровнях местного и государственного управления, сумели сплотить смертельно уставших от войны людей и повести их на строительство мирной жизни. 

По нашим предварительным оценкам и прогнозам, после окончания военных действий следует ожидать проявления высокой социальной активности тех, кто составляет поколение СВО. 

Мифы о том, что война спускает человека по линии эволюции, рушатся нашей действительностью, но мы жадно цепляемся за американские яркие цитаты, типа таких: «Война убивает даже тех, кого она не убивает». 

В ряде локальных исследований на небольших, но не одиночных выборках у участников боевых действий мы вообще не выявляем даже в скрининговых обследованиях тенденции к ПТСР. 

Наши активисты проводят опрос участников боевых действиях в рамках нашей акции «Сердце солдата»: там ни один военнослужащий не говорит о том, что он переживает что-то, похожее на ПТСР. 

Я не говорю, что ПТСР нет. 

Есть. И порой брутально проявляется. 

Но у незначительного количества участников боевых действий.

Читать полностью в «Психологической газете» https://www.psy.su/feed/12504/?utm_source=vk&utm_medium=social&utm_campaign=1

А.Г. Караяни: В ходе СВО требуется кардинальная перестройка нервной системы, психики, поведения для выживания.

А.Г. Караяни: «Поколение СВО — психологический актив созидания будущего России».

... Наши воины также испытывают сильное деструктивное информационно-психологическое воздействие противника, которое не только искажает боевую реальность, но и создаёт множество параллельных и пересекающихся виртуальных реальностей, в которых им приходится как-то существовать. 

Таким образом, формирующийся хронотоп войны показывает, что в ходе СВО создаются специфические, крайне неблагоприятные психологические и социальные условия, 

и для успешных действий в этих ситуациях требуется кардинальная перестройка нервной системы, психики, поведения людей для выживания в условиях повседневной смертельной опасности, новизны неопределённости и противоречивости событий. 

И такая перестройка, прежде всего у участников боевых действий, идёт непрерывно. 

Под потребности боя перестраивается мозг — возникают тысячи новых нейронных связей, новые нейронные контуры, регулирующие боевое поведение. 

Угасают нейронные связи мирного времени. 

Активизируется симпатический отдел вегетативной нервной системы. 

Меняется гормональный состав крови. 

Здесь образуется своеобразный стрессовый коктейль, обеспечивающий поведение, нацеленное на выживание. 

Формируются боевые рефлексы на основе врождённой схемы «Бей! Беги! Замри!». 

Новые привычки вписываются в режим военной жизни. 

Включаются и тренируются те группы мышц, которые необходимы для тяжёлой боевой работы. 

Кардинально меняется система ценностей, набор социальных ролей и возникает новая идентичность человека — идентичность «бойца — члена боевого коллектива». 

Серьёзным адаптационным изменениям подвергается и психика других членов нашего общества, скажем, волонтёров, которые круто изменили свою деятельность, свои ценности, свои повседневные дела и которые зачастую выезжают в зону боевых действий и подвергаются смертельной опасности, рабочих и служащих тыла, работающих в три смены на оборону страны, и других категорий граждан. 

Это позволяет успешно решать огромный круг задач в разных областях обеспечения безопасности страны. 

Так, наши профессиональные военные, мобилизованные и добровольцы демонстрируют на поле боя высокое профессиональное мастерство, мужество, высокую ответственность за выполнение поставленных задач.

За 27 месяцев военных действий 316 участникам СВО присвоено звание Героя Российской Федерации.

Читать полностью в «Психологической газете» https://www.psy.su/feed/12504/?utm_source=vk&utm_medium=social&utm_campaign=1

А.Г. Караяни: Новым мощным психотравмирующих фактором на СВО является абсолютная прозрачность боевого пространства.

А.Г. Караяни: «Поколение СВО — психологический актив созидания будущего России».

 ... Продолжительность участия наших войск в боевых действиях также превышает прогнозированные ранее временные рубежи. 

Представление о шести- восьмимесячном пределе пребывания в зоне боевых действий, после которого наступает обвальная психотравматизация комбатанта, оказалось несостоятельным. 

Некоторые участники, прежде всего от ДНР и ЛНР, преодолели 10-летний период непрерывной и интенсивной боевой жизни, а основная масса российских военнослужащих — 27-месячный период. 

Я говорю это для того, чтобы подчеркнуть, что наши бойцы испытывают колоссальную, нередко запредельную боевую и психологическую нагрузку. 

Новым мощным психотравмирующих фактором на СВО является абсолютная прозрачность и чрезвычайная чувствительность боевого пространства. 

Эффекты прозрачности и чувствительности достигаются за счёт применения боевых спутников, беспилотников, видеокамер, расположенных на различных объектах, датчиков звука, движения и т.д. 

Сегодня нельзя в боевом пространстве перемещаться, не предпринимая специальных мер по обеспечению маскировки, мер безопасности. 

И чрезвычайная и неотступная настороженность не может не сказываться на психическом состоянии, порождает психологический эффект витринности, чувство постоянной труднопреодолимой опасности. 

Мы видим, что уже нередки случаи, когда воины вступают в схватку с роботизированными системами противника. 

При этом они абстрагируются от того, что где-то там далеко сидит оператор, который управляет этим роботом, или какая-то программа управляет им. 

Они приписывают этому роботу, своеобразному «робочелу», человеческие качества. 

Тут открывается новая психологическая реальность, которая должна быть исследована нами хорошо, но которую сегодня уже ощущают на себе наши воины.

Читать полностью в «Психологической газете» https://www.psy.su/feed/12504/?utm_source=vk&utm_medium=social&utm_campaign=1